свете того, что врач, наблюдавший Злату в то время, уже десять лет как вышел на пенсию, звучало это неубедительно.

Обратно Дмитрий шёл в глубокой задумчивости, пытаясь расставить все факты в логическую цепочку. Зачем столько сложностей, чтобы скрыть умершего ребёнка? Это горе, а не позор. От кого хранили эту тайну? Родители очень хотели оградить выжившую девочку. От чего? От смерти или от проклятия имени?

Псионник так бы и прошёл мимо, если бы его не окликнули.

– Дмитрий Борисович!

Лена махнула рукой из-за ограды маленького больничного парка. Две аллеи, десяток скамеек, декоративные кусты, деревья и каменные урны. Надо же больным где-то гулять, хотя он предпочёл бы смог дороги условно чистому воздуху этой искусственной лесной полосы в комплекте с больничной койкой.

Пока он бродил по корпусам, Алленария вывезла бабушку на улицу. На этот раз бывшая глава службы контроля не ограничилась мимолётным взглядом, теперь он видел в её глазах то, что позволило ей стать единственной в своём роде, незыблемой, железной.

– Значит, это вы лучший сотрудник Адаиса, – Нирра не спрашивала, она констатировала не очень приятный факт.

– Да. Хотите оспорить? – дерзкие слова, глупые.

– А есть смысл? – тон старухи был ироничным. – Что узнали? – вопрос без перехода, он и сам это умел.

– Лен… Алленария рассказала о двойнике?

– Алленария рассказала всё.

– Бабушка, – девушка предупреждающе положила свою узенькую ладошку ей на плечо.

И на миг, когда Нирра в ответном жесте накрыла её своей морщинистой рукой, на лице старухи проступило что-то другое. Связь младшего и старшего поколений, сколько бы ни твердили об их разобщённости временем. Любовь протягивает мосты и не через такие пропасти. У него никогда ничего подобного не было и, наверное, уже не будет.

– Именно таким я вас себе и представляла, – сказала женщина после паузы.

«Когда?» – горький вопрос так и не сорвался с его губ.

– Вы просмотрели медкарту Златы?

Ну, и кто тут ведёт расследование?

– Да. Но я хотел бы послушать, что вы сами помните.

– Думаешь, я впала в маразм?

– Что вы, я далёк от этой мысли, – к сожалению, тон Дмитрия если не доказывал обратное, то выдавал крайнюю степень раздражения. И почему она так его злила, эта беспомощная старуха?

– Я тогда постоянно жила в Заславле…

«В имперском корпусе, – мысленно добавил он. – И вам не было особого дела до сына».

«Да, – ответили её глаза, – я была занята».

– Сергий так радовался, строил планы. Я приезжала, видела огромный живот, трогала его, чувствовала толчки ребёнка. Всё было хорошо.

– Почему она рожала так далеко от города? Заштатный областной роддом, в соседнем районе не лучший выбор.

– Я сама испугалась, когда узнала, – Нирра покачала головой. – Тем более что у Златы были осложнения. Не спрашивай какие, я не врач. Перевру всё, сам рад не будешь. У нас в соседней области дача, дом. Весна, вот невестку и потянуло на природу. А роды – вещь непредсказуемая, где застанут, там и родишь.

– Вы знали, что родились двойняшки?

– Нет. И вот что я тебе скажу, Демон, – старуха выпрямилась и улыбнулась. – Сначала докажи, что это было именно так. Мой сын, выросший в семье псионника, никогда бы не назвал ребёнка мёртвым именем, – она подняла палец с толстыми шишковатыми суставами, видя, что он уже раскрыл рот для возражений. – Никогда. Радость и хлопоты – вот что принесло нашей семье рождение Алленарии. Ни намёка на скорбь или похороны, это я могу тебе гарантировать.

– А я могу вам гарантировать, что кто-то записал эту девочку как вашу внучку. Назвал её, подписал документы именем вашего сына и снял деньги с его счета, чтобы оплатить расходы, – Дмитрий наклонился к старухе, стараясь говорить чётко, не привнося в доводы отголосок собственных эмоций.

– Тогда найди этого кого-то! Докажи, что ты не зря покинул тёпленькое местечко под боком у мамочки.

Это был удар под дых! Он это знал. Она это знала. Алленария чувствовала, потому что переводила обеспокоенный взгляд с бабушки на псионника.