таре продавали смазку для подшипников. Даже трубка была похожей. Брейн приложился к ней и надавил на баллон. Сделал несколько глотков и не сразу понял, что это такое.

– Что это? – удивленно спросил он, отставляя баллон.

– А чего бы ты хотел? – насмешливо спросил кто-то.

– Воды.

– Воды?

Все захихикали.

– Эй, за восьмым столом! Кому дубинкой по башке захотелось? – раздался окрик надсмотрщика, который стоял в конце прохода между столами – это был здоровый суперколвер, пожалуй, еще здоровее тех, которых Брейну приходилось видеть.

– Это мусс, – подсказал кто-то за столом. – Вода для колодников слишком большая роскошь, поэтому это недоочищенная вода – технологический мусс.

– Закончить прием пищи! Всем встать!.. – крикнул надсмотрщик, и разномастный контингент стал выходить из-за столов.

Брейн тоже встал и теперь обратил внимание на одежду – свою и окружающих, все были в одинаковых серых робах, на рукавах которых имелась надпись – что-то вроде порядкового номера и сокращенное название отряда или блока. Брейн понимал, что это не его родной язык, но он не помнил, когда выучил его.

Брейн многократно возвращался этим путем из столовой в свой блок, но только сегодня он делал это осмысленно, с интересом рассматривая стены, вдоль которых тянулись пучки магистральных трубопроводов и кабелей.

Кое-где на пути попадались места с поврежденными гравитационными панелями, и все в отряде знали о них – это развлекало местный контингент.

Там, где гравитация была ослаблена, они норовили подпрыгнуть, а там, где она усиливалась, начинали притворно стонать и сыпать специфическими тюремными шуточками.

Отряд состоял примерно из тридцати арестантов. Около половины были ссутуленными длиннорукими обладателями выдающихся вперед челюстей, другая половина состояла из коренастых представителей расы со сплющенными широкими лицами и развитыми надбровными дугами.

Брейн успел заметить, что между собой эти разновидности почти не общались, хотя в строю, видимо, по желанию начальства, все стояли вперемешку.

Пройдя по тесному переходу, отряд вышел в широкую галерею с высокими потолками, под которыми висели рельсовые направляющие, и по ним скользили площадки со следящим оборудованием и пушками-парализаторами.

Отряд маршировал по галерее, и над ним двигались по рельсе две тележки – следящая и контролирующая.

Слева обнаружилась ниша, где дожидался очереди пройти на обед другой отряд.

Когда отряд Брейна миновал нишу, ожидающие вышли в галерею и зашагали к столовой и за ним, по параллельным направляющим, покатились свои потолочные тележки.

Слева и справа от Брейна шли «коллеги», которые не без интереса наблюдали за тем, какое удивление у Брейна вызывало все происходящее. Все его эмоции отражались на лице.

– Выходит, ты раньше не прикидывался, а, дохлик? – ткнул его под ребро коренастый здоровяк и криво улыбнулся огромным ртом.

Брейн не ответил. В нем уже включились все его знания и опыт, а потому он предпочитал молчать и притворяться заторможенным – так он больше получал информации от других и меньше выдавал о себе.

Отряд вернулся в свой блок, и все разошлись по местам, кроме Брейна, он не знал, где его место.

– Давай за мной, дохлик, – сказал тот – криворотый крепыш, и снова толкнул Брейна под ребра.

Брейн пошел за ним, и вскоре тот указал ему его место – койку на первом ярусе.

– Спасибо, – поблагодарил Брейн.

– Что значит спасибо? Через восемнадцать суток кончаются твои льготы, и ты переедешь на мой второй ярус, а я лягу на эту шконку.