– О луне? – предположил он.

Она?

Елисей закрыл глаза. Если подводят они, остается чутье. Он втянул воздух, по-весеннему горьковатый, холодный. Облизнулся, сглотнул, пробуя на вкус его.

Ветер.

Земля.

Камень холодный… камень хорошо хранит запах, если уметь искать. И нынешняя дорожка сохранила все следы, что Елисеев, что братьев, что азарина. Остальных, о которых Елисей знал, что за ними надо приглядывать.

– Или о людях? А может… – Нынешняя тень была запаха лишена. Неправильно это. – А может, о волках? Ты бы хотел вернуться, а?

Не стоило с ней разговаривать.

Слова способны стать отравой, Елисей знает, но просто уйти он не мог.

– Хотел бы… – сама себе ответила тень. И вновь голос раздался с иного места. – Знаешь, я тоже многое… хотел бы…

– Ты?

Он?

Или… голос отвратительно безлик. Наверное, это должно взбудоражить, но Елисей был спокоен. Если говорит, то убивать не станет. Да и ему ли смерти бояться?

У тех, кто Елисею подобен, свой путь.

Вернется к Божине… к Моране… или поднимется звездною тропой на небо, как дед сказывал, к лунным полям, что полны дичью. Встретит мать. Или не встретит. Главное, что вновь станет собою, кем бы он ни был.

– Мы все чего-то да хотим… присядешь?

– А надо?

– В ногах правды нет.

– А где есть?

Елисей с сожалением открыл глаза. Луна висела низко, а все одно не достанешь. А тот жрец, который запер Елисееву суть и запечатал ее новым именем, он говорил, будто бы луна – вовсе не место, куда уходят души волков.

Будто бы у зверей души вовсе нет.

И разума.

А луна – небесное тело, камень огромный, что светит отраженным солнечным светом.

Впрочем, тот жрец говорил слишком много. Даже когда его вешали, продолжал вещать про долг и правду, про неправильность происходящего, про кровь заклятую… или проклятую? Елисей забыл.

– Нигде нет, – тень ответила.

И придвинулась ближе.

– Взять твоих братьев… ты ведь считаешь их братьями? Или стаей? Мне просто интересно, сколько в тебе… от человека? Помимо обличья. Руки-ноги-голова человеческие, но это ж ни о чем не говорит, верно?

– Откуда ты…

– Иногда люди просто выглядят как люди. Тот, кто убил твою семью, считался всецело человеком… и считается. А ведь это не помешало ему отдать приказ. И кого? Собственного ребенка. Женщину. Стариков и старух. Думаешь, он все же человек? И его надо бы простить, как велят жрецы?

– Чего тебе надо?

– Сложно сказать. – Теперь тень приблизилась. Страх утратила? Или она изначально не боялась? Да и чего ей бояться? Елисей – человек.

Всего-навсего.

Слабый.

Беззащитный.

Пусть и учили его многому, но клинок остался в комнате, как и ножи, а без стали Елисей не на многое способен.

– Волк имеет перед человеком ряд преимуществ, верно? – тень будто в мысли заглянула. – Клыки дома не забудешь…

– Клыки и не метнешь. – Елисею категорически не хотелось признавать правоту тени. Будто бы, согласившись в малом, он и в большом предаст…