– Не врет?

– Не похоже, – с некоторым сожалением в голосе произнес Малюта. – Говорит, что место готова показать. Труп, то есть. Если, конечно, его муты не сожрут… Но это еще не все, стратег. Я ее про Алену расспрашивал, как ты велел. Ту самую, дочь знахаря.

– Я понял, – без выражения отозвался Якуб. Но сердце слегка екнуло. Неужели??? – И что?

– Где Алена, она не знает. Но говорит, что та сбежала с другой группой «лесных». Если не врет, конечно.

«Сбежала, значит? – с облегчением подумал Якуб. – Неужто еще жива?»

Как ни странно, но его обрадовало это сообщение. Он хотел бы отомстить дерзкой лесовичке, посмевшей отвергнуть его предложение – очень хотел. Но своими руками! Так, чтобы насладиться ее мучениями. И именно поэтому не хотел, чтобы она погибла.

Что толку от трупа? Труп на цепь не посадишь и на дыбу не вздернешь. И голодным нео на растерзание не отдашь…

А Глаша-то, получается, дочь вождя этих дикарей? Благородных кровей, значит, девка? Интересно…

Великий Стратег надел толстую войлочную рукавицу и взял за ручку «кошачий коготь» – метровую железную палку, на конце которой торчали три изогнутых крюка. До этого они лежали на углях и сейчас были раскалены до красноты.

Приблизившись к пленнице, Якуб остановился в метре от нее. «Коготь» он держал в откинутой руке. Небрежно так держал, с ленцой. И смотрел на левую грудь девушки, упруго выступающую в прорехе лифа. Он заметил – периферийным зрением, – как пленница шевельнула рыжеволосой головой, и подумал, что лесовичка наверняка сейчас пялится на него жалобным и заискивающим взглядом. Но не стал поднимать глаза.

Еще не время. Лицо жертвы, умоляющей о пощаде, ее испуганные глаза – это сладкое и пряное зрелище, будоражащее кровь. Его нужно оставлять напоследок. Как и зрелище смерти ненавистного врага.

– Значит, тебя зовут Глаша? – тихо спросил Стратег.

– Да, – севшим голосом отозвалась девушка.

– Я хочу, чтобы ты говорила правду. Только правду. Поняла?

– Да. Я буду. – Она всхлипнула. – Не надо меня пытать. Пожалуйста.

– Зависит от тебя. Эта штука отлично выдирает мясо. И тут же прижигает – чтобы инфекцию не заносить. А еще ею можно целиком вырвать грудь – особенно, такую маленькую, как у тебя…

Якуб перевел взгляд выше – и заметил, как тревожно пульсирует на длинной шее девушки голубая жилка. А еще он увидел несколько багровых синяков, оставленных чьими-то грубыми пальцами. И спросил:

– Тебя кто-то душил?

– Да. Вормы.

«Не повезло, девахе, – подумал Стратег. – Кого только не встретишь в развалинах. Или наоборот – повезло, что попала к нам?»

– Так вот, Глаша. Отвечай быстро и точно. Ты что-нибудь слышала о Тимуре?

– Нет… В общине нет таких людей.

– Твой отец – убит?

– Да.

– Кем?

– Осмами.

– Ты знаешь, где находится его труп?

– Да.

Якуб помолчал, слегка покручивая «когтем» в воздухе.

– Когда в последний раз видела Алену?

– Мою сестру?

– Да.

– Не помню… Может быть, дней десять назад.

– Она жива?

– Была жива… Сейчас – не знаю.

– Мне кажется, ты врешь.

Произнося эту фразу, Стратег резко направил «коготь» в сторону девушки. Но не дотронулся до нее, остановив крюки в нескольких сантиметрах от обнаженной груди. Девушка испуганно вскрикнула и отшатнулась.