– Разные, – со вздохом отозвалась Марфа. – Ладно, проверим. А ну-ка, приспусти шорты до колен.

– Это еще зачем???

– Рану твою на ляжке гляну – не воспалилась ли? А то загноится… А ты о чем подумал?

– Ни о чем, – сказал Тим.

Он и вправду ни о чем не думал. Так, шевельнулось одно неясное подозрение, но ни во что конкретное не оформилось. Он расстегнул брезентовый ремень и выполнил распоряжение ключницы.

Та взяла со стола подсвечник и, наклонившись, начала осматривать «боевое ранение», нанесенное Тиму вормом ржавым копьем. И уже через несколько секунд присвистнула.

– Что, плохо? – озабоченно спросил Тим.

– Надо же… – пробормотала Марфа. – Чудеса какие-то… И впрямь, как на крысособаке.

– Так что там? Загноилось?

– Как раз все наоборот. Все засохло и почти затянулось. И никакой красноты. В первый раз такое вижу…

– Мазь у тебя, наверное, хорошая.

– Что?.. А, ну да, хорошая. Ну-ка, потерпи. – Она нажала на бедро Тима двумя пальцами и медленно, ощупывающими движениями, провела ими вокруг раны. – Больно?

– Нет. Ну, разве совсем чуть-чуть.

– Чуть-чуть у настоящего мужика не считается.

Ее пальцы ласково заскользили вверх – к паху.

– Щекотно, – сказал Тим. – Там же раны нет.

– Зато есть кое-что другое. Ты не забыл, что должен за снадобья отработать?

– Нет, не забыл.

– Ну так вот – сейчас и отработаешь, милок, – нараспев произнесла ключница.

– Как? – голос Тима внезапно осип.

– Молча, Тимка, молча. Ты, главное, слушайся меня. И все у нас получится…

Короткий полукрик-полувсхлип прорвался сквозь сжатые зубы и оборвался в ту самую секунду, когда Якуб отворил железную дверь допросной комнаты. Она, как и все тюремные помещения Капитолия, находилась на первом этаже бункера – ближе всего к поверхности земли. Этот уровень считался самым уязвимым с точки зрения безопасности во время ядерной войны. Сначала на нем размещались технические помещения, позже здесь стали селить обслугу и работников. И уже в современный период один из отсеков первого этажа отвели под тюрьму.

Пригнувшись, чтобы не удариться головой о низкую притолоку, Великий Стратег вошел в комнату и остановился у порога. Здесь было темней, чем в коридоре, к тому же чадила жаровня с углями. Она предназначалась для накаливания пыточного инструмента – вроде бы и примитив, каменный век, но на подозреваемых действует безотказно. Психологический эффект, называется. А Якуб считал себя тонким психологом.

Слева от входа за деревянным столом сидел на табуретке начальник особого отдела Малюта. Настоящее его имя было Марк, но главного «особиста» Капитолия так называла лишь жена. А для всех остальных капитолийцев он давно стал Малютой – грозным и безжалостным «оком» Когорты Избранных Юпитером и, конечно же, Якуба. Впрочем, было у Малюты и еще одно прозвище – Крысопес.

Сейчас, при виде входящего Стратега, Малюта вскочил и замер около стола. Вся фигура, наклоненная вперед, выражала готовность к немедленному действию по указанию хозяина. Но Якуб смотрел не на него, а на рыжеволосую девушку у задней стены.

«Рыжая» почти висела над полом, опираясь на него кончиками вытянутых пальцев ног. Руки девушки были вздернуты вверх посредством специального хомута и веревки, перекинутой через стальной блок под потолком. Конец веревки крепился к барабану с ручкой-воротом. Крутанешь ручку в одну сторону – веревка потянет жертву вверх, выворачивая руки из плечевых суставов, ослабишь натяжение – жертва сможет опуститься вниз на полную ступню и чуток оклематься. Простенько, но эффективно.

Об этом пыточном устройстве под названием «дыба» среди населения Капитолия ходили жуткие слухи. Именно слухи, потому что из числа несчастных, попавших на дыбу, мало кто выживал. А тем, кто выжил и был по каким-то причинам помилован, вырывали язык. Где уж тут поделиться достоверной информацией?

Рядом с «рыжеволосой» стоял кряжистый мужик в красной рубахе с закатанными рукавами – мастер заплечных дел по