– О чем просила твоя сестра?

– Она спрашивала, не можешь ли ты достать самых лучших снадобий, – сказал Тим. – Я сказал ей, что ты знахарка, вот она и попросила узнать.

– Значит, тебе нужны самые лучшие снадобья?

– Да. Для Алены.

Марфа внезапно остановилась и прижалась к Тиму грудями – да так плотно, что того бросило в жар.

– У меня есть отличное средство, мертвого на ноги поднимет за неделю. Мне рецепт от матери достался. А ей – от ее матери.

– Я согласен, – пробормотал Тим, пытаясь отодвинуться от пышного и горячего тела ключницы. Но уперся спиной в стену.

Марфа захихикала.

– Согласен он… Тут твоего согласия мало – хорошее снадобье дорогого стоит. Золото нужно, монеты. Понимаешь?

– Понимаю. Но у меня нет монет, ты же знаешь.

– Зато другое есть. Вот и заработай на лекарство.

– Как заработать? Я должен кого-нибудь завалить?

– Почему завалить? – глаза ключницы округлились.

– Ну, на арене. Я же гладиатор.

Марфа громко засмеялась. Потом сказала, вытирая выступившие на глазах слезы:

– С тобой, Тимка, не соскучишься. Ха… Нет, заваливать никого не надо. Ну, разве что меня. Пошли, боец, в каптерку, там все объясню. Нужно, кстати, твою рану глянуть – та, которая на бедре.

Тим не понял, что подразумевала ключница, когда предлагала себя завалить. Пошутила, что ли? Но решил пока промолчать, надеясь, что вскоре все прояснится. Вместо этого, видя, что женщина находится в хорошем настроении, спросил о другом:

– Марфа, а зачем к тебе Фрол приходил?

– Фрол? Да зачем он еще может приходить? Понятно, что за выпивкой. А тебе что до него?

– Да злой он какой-то. Хотя я ему ничего не делал.

– Злой, говоришь?.. – Ключница на секунду задумалась. – Это у него от горя в голове помутилось. Брат Иван его в городе сгинул вместе со всей группой сопровождения.

– А что они сопровождали?

– Обоз наш с товарами, который в общину «лесных» шел. В вашу, то есть, общину. Это еще полмесяца назад случилось. Понятно, что парни погибли. Вот Фрол и запил. Все тормознуть не может.

– Так он на всех такой злой?

– Нет, Тим, не на всех. Только на лесных людей.

Они остановились у дверей каптерки, и Марфа достала из напоясной сумки ключи.

– Фрол думает, что «лесные» караван грабанули, а всю охрану убили, чтобы свидетелей не оставлять. Но это вряд ли, ни к чему такое «лесным». На них самих в то время нео напали, а потом капитолийцы разорили острог подчистую.

– Капитолийцы?

– Они самые, – безразличным тоном отозвалась Марфа, открывая дверь. – Слышал о таких?

– Что-то, вроде, слышал. А вообще – не помню.

– Да уж, угораздило тебя память потерять. Ну, ничего. Может, оно к лучшему. Давай, проходи.

Тим перешагнул через порог и спросил:

– Чего ж хорошего, когда память теряешь?

Ключница ответила не сразу, зажигая на столе толстую свечу в подсвечнике.

– Готово. Да не стой ты на пороге, как истукан. Захлопни дверь и закрой на засов… А что касаемо памяти… Знаешь, Тимка, случаются в жизни такие вещи, о которых лучше забыть навсегда… Но у тебя, конечно, перебор произошел. Ежели, конечно, не врешь.

– Я вообще врать не умею, – почти искренне заявил Тим.

– Да ну?.. Сдается, мне, что ты из тех, кто врет и не краснеет. Хм… А вот скажи-ка мне, честный парень, бабы у тебя раньше были?

– Какие еще бабы? – На этот раз Тим был абсолютно искренен, насколько может быть искренен человек, почти напрочь лишенный долгосрочной памяти. Он даже несколько раз хлопнул густыми ресницами – от сильного удивления.