Выйдя на арену, которую Фрол почему-то назвал Колизеем, Тим, первым делом, огляделся. «В длину шагов тридцать, или чуть больше, – прикинул на глаз. – В ширину явно меньше. Шагов двадцать, наверное, будет… Большая площадка, есть, где развернуться. Даже побегать можно по кругу. Что они здесь – стенка на стенку дерутся?»

На арене в данный момент Тим красовался в одиночестве. Зато на трибунах народа было в достатке, самого разного роду и племени. Но вся публика делилась на две основные категории: людей и мутантов. Это сразу бросалось в глаза, потому что трибуны, расположенные углом, перегораживала высокая железная решетка, обвитая для пущей надежности колючей проволокой. Левая от Тима трибуна предназначалась для людей, на правой размещались муты.

На мутантов Тим особого внимания обращать не стал, лишь отметил, что большинство из них составляли мохнатые нео. Но были там и другие человекообразные, в частности, низкорослые и худые шамы, одетые в разноцветные халаты. Они кучковались отдельно, и в отличие от других мутов вели себя очень спокойно – не прыгали, не размахивали лапами, не галдели. Более того, как показалось Тиму, даже не разговаривали – просто тихо сидели, не размыкая своих тонкогубых ртов.

Тим их, тем не менее, почему-то выделил из разномастной толпы. И почему-то сразу понял, что это именно шамы. Хотя вроде бы ничего о них не помнил и, совершенно точно, не видел с того самого момента, когда очнулся глубокой ночью в подвале у дампов.

Вот дампов – видел и даже в избытке. Нео и вормов тоже видел – еще утром, когда шел мимо рынка вместе с Марфой. Даже запомнил, что Марфа обозвала нео обезьянами, а вормов – трупоедами. И осмов с пупырчатыми головами, получается, видел. А вот шамов – нет.

Однако сразу догадался, что вот эти, в халатах и со странными хоботками на лицах под глазницами – шамы. Словно кто-то подсказал со стороны, вдунув мысль о них прямо в мозг – Тим даже ощутил в висках неприятный колючий холодок, как будто потянуло сквозняком через просверленную в черепе дырочку. Наваждение, не иначе!

Он тряхнул головой и инстинктивно перевел взгляд на левую трибуну. Тим искал Гермеса и Марфу, сам не понимая, зачем. Переговорить сейчас с ними он, конечно же, не мог. Но наличие этих людей, в особенности старшины, вселяло в него уверенность в том, что все идет нормально. Ведь они договорились, ударив по рукам. А это, наверное, что-то да значило…

Его новые знакомцы, действительно, находились на трибуне. За прошедшее время они поднялись выше и теперь сидели в окружении нескольких маркитантов в кожаных куртках. Гермес почти наверняка должен был заметить Тима, и тот уже хотел сделать приветственный жест рукой. Однако в последний момент передумал.

Еще решат, что он перед ними заискивает. А он – сам по себе. Пусть маркитанты считают его дурачком и дикарем. Ну и что? Может, это даже к лучшему. А он должен рассчитывать исключительно на себя…

На арене появились двое мужиков в грязной, местами окровавленной, одежде, которых Тим уже встречал раньше. На этот раз они притащили в глубоких деревянных носилках песок. Высыпали его в центре арены и начали разгребать лопатами. И почти тут же, следом за мужиками, нарисовался Игнат. Дав работникам какие-то указания, он приблизился к Тиму и спросил:

– Ну как, Спартак, освоился уже?

– Освоился, – сказал Тим.

– Тогда слушай сюда. Драться будешь с вормом. Боец из него, думаю, так себе. Но хлебальником не щелкай. «Бомжи», они ребята шустрые. Правила поединка простые. Первое правило – действовать только по моей команде. Иначе… – Распорядитель многозначительно опустил ладонь на рукоятку револьвера. – У нас тут без церемоний. Если что, за нарушение правил сразу пуля. В ногу.

– Почему в ногу?

– А ты подумал, что сразу в лоб? – Игнат оскалился. – Не-ет, публике такое не понравится. Ей интересно, когда получается долго и больно. Публика хочет зрелища, а не трупов, за то деньги и платит. Но трупы, ясен пень, тоже должны быть. В финале. И чем больше крови и кишок, тем лучше. Ясно?

– Ясно, – коротко отозвался Тим. Кровь и кишки – чего тут сложного?

– То-то. А то был тут у меня на днях один непонятливый мужичок из Зоны Трех Заводов. Занесло за каким-то удильщиком сюда… Слышал о таких?

– Об удильщиках?

– Да нет, о людях Трех Заводов.

– Не слышал.

– А о чем ты вообще слышал, Тим… тьфу, Спартак?.. Ладно, проехали. Так вот, я этому заводчанину за нарушение правил сухожилие на одной ноге подрезал. Вот смеху-то было, когда он по арене прыгал… Усек, «лесной», о чем я?