всего лишь сон.
Она не могла этого выдержать. Все это было слишком сложно. Ей хотелось умереть, и ее сознание стремительно теряло связь с окружающим миром.
И тут она увидела его. Клинок Корво. Он все еще сжимал его рукоять, подмяв под себя при падении ведущую руку.
Но сам клинок был свободен.
И до него можно было дотянуться.
Не без труда набрав воздуха в легкие, Эмили вытянула перед собой руку. Клинок лежал то ли очень близко, то ли за миллион миль от нее – китобойня качалась и кружилась, так что наверняка определить это Эмили не могла. У нее перед глазами плясали голубые искры и точки, в ушах ревело пламя лесного пожара, очистительного огня начала времен.
Ее пальцы чего-то коснулись.
Холодного. Острого. Металлического. Эмили обхватила клинок, просунула под него большой палец, провела рукой по острому лезвию и почувствовала, как ладонь заливает горячей жидкостью.
А затем она ощутила боль. Ее руку обожгло огнем, который озарил все ее тело, подобно фейерверкам в первый день месяца земли. Ахнув, она выпустила клинок и подняла перед собой рассеченную конечность, не в силах пошевелить онемевшими пальцами.
Она стиснула зубы и заставила себя сжать ладонь в кулак, услышала хлюпанье липкой крови, почувствовала, как жуткая боль волнами обрушивается на ее нервную систему. Ее чуть не вырвало.
Клинок Корво был очень остр. Она глубоко рассекла ладонь – именно это ей и было нужно. Потому что было кое-что сильнее ауры Жукова, и это кое-что пробивалось сквозь дезориентацию и тошноту. Это кое-что оттесняло все на задний план – кое-что древнее, первобытное. Простое.
Эмили встала на ноги. В голове у нее прояснилось. Рана на руке пульсировала, но она не обращала на это внимания. У нее не было другого выбора. Ее тело подчинялось ей, по жилам тек адреналин. Она чувствовала себя бодрой, быстрой, гибкой, готовой, словно ее только что окунули в ледяную ванну. Все болело, но при этом все было ясно как божий день.
Жуков в нерешительности опустил руки, как будто догадавшись, что что-то пошло не так. Корво на полу застонал и перекатился на бок. Концентрация Жукова спала, его сила стала ослабевать.
Эмили наклонилась и рывком выдернула обагренный собственной кровью клинок из руки отца. Развернувшись, она бросилась вперед, выставив перед собой оружие. Жуков тотчас отскочил, но недостаточно далеко – кончик клинка рассек толстую ткань его шинели. Пуговицы посыпались на пол, полы разошлись.
Заметив, что противник дрогнул, Эмили сделала еще один +выпад, теперь в другую сторону. Еще один взмах клинка – и полы шинели Жукова распахнулись, грубая шерстяная ткань провисла под тяжестью амулетов, пришитых к подкладке.
Все они были неправильной круглой формы и напоминали маленькие шутихи из кости и медной проволоки. Они светились красным и оранжевым огнем, как раскаленные угли. Вырвавшийся из-под шинели дым взлетел к потолку.
Эмили встала в стойку и сделала выпад влево, но Жуков отреагировал быстро: он шагнул в одну сторону, затем в другую, уходя из-под удара клинка. Оружия у него не было, но Эмили заметила, что он рисует в воздухе какие-то символы.
На нее нахлынула волна тошноты.
Эмили споткнулась, пытаясь не согнуться пополам. В ее ушах зазвучал смех –
Эмили сжала раненую руку, и в голове прояснилось, но тошнота не отступила. Очередной выпад получился неуклюжим и не достиг своей цели. Жуков ушел от удара, вильнув в сторону, меч зацепил подол его шинели.
Развернувшись, он потянул подол на себя. Клинок запутался в толстой ткани. Эмили потащило вперед – рука, в которой она сжимала меч, оказалась в ловушке. Жуков снова повернулся, заставив ее вывернуть рабочую руку, и Эмили пришлось подчиниться ему, чтобы не сломать кисть.
Вскрикнув от боли, она тоже повернулась и упала на колени. Жуков оказался рядом с ней. Она чувствовала жар сияющих порченых амулетов и какой-то странный запах – запах старья и пыли, гнилых овощей и горелого мяса.
Она отпустила меч, но ее рука теперь тоже запуталась в складках шинели. Дернув ее на себя, она раненой рукой схватила Жукова. Клинок со звоном упал на пол.
