Лишь к концу дня, когда на мир спустилась ночь, а музыканты Ликрис-Тим покинули репетиционную базу, смогла собраться и напомнить себе, что до концерта всего две недели. А в плане работы это не так уж много.
Вдохновленная этой мыслью, я посетила душ и застелила один из двух диванов свежекупленным постельным бельем. Потом подхватила оставленный Титом планшет и его же, титовские, наушники. Погасила свет, включила в режиме повтора первую из выбранных композиций — нужно было учить слова, а учить вот так, слушая, гораздо проще — и… нет, забираться в постель не стала. Просто песня была чересчур зажигательной. В итоге я принялась даже не ходить, а танцевать по этажу.
Талантливый текст, ритмичные звуки и волшебный голос Бьера Лоноша смешивались в немыслимый коктейль. Я слушала и пьянела, а душа полнилась очень яркими эмоциями. Добавить сюда высокие незашторенные окна, ночь, сияющие вдалеке небоскребы Сити, и все, из реальности я выпала.
Если бы могла увидеть себя со стороны, то наверняка покрутила бы пальцем у виска. Но музыка действительно захватывала, будоражила и завораживала одновременно. И здесь, во «втором гигаполисе», она воспринималась иначе. Трущобы добавляли ей особый шарм, особую актуальность.
В какой-то момент, когда песня пошла на очередной круг, я остановилась и уставилась в окно. Там, вдалеке, по-прежнему сверкал огнями Сити. Бедная часть гигаполиса была освещена на порядок хуже, и это создавало иллюзию мрака.
Здесь виделась своеобразная метафора, эдакое противопоставление, два мира, которые тем не менее умудрялись жить в некоем подобии гармонии. Да, именно подобии, но все же они были гармоничны.
В трущобах содержалась своя, отдельная романтика. Свобода духа, независимость от этикета и социальных статусов. Иная, но не менее интересная жизнь.
Желание остаться во «втором гигаполисе» навсегда? Нет, не возникло. Зато появилось ощущение, будто я понимаю этот мир и людей.
А потом… случилось странное. Мелочь, которая выбила из равновесия и заставила вынырнуть из поглотившего небытия. Над складом пролетел кар.
С одной стороны, ничего особенного, даже при том, что воздушные трассы были уже пусты. А с другой… момент зацепил. Вероятно, тем, что кар пролетел слишком близко. Я даже испугалась и инстинктивно отпрянула от окна.
Ну и еще кое-что. Возле дома, который располагался напротив и до сего момента воспринимался как склад, вспыхнул огонек. Это был большой ручной фонарь, не иначе.
Стоять посреди спящей улицы с ярким фонарем? Это все-таки ненормально. Кар, резко погасивший габаритные огни перед снижением, в привычную картину тоже не вписывался.
Впрочем, не это главное. Собственная реакция, вот что удивило.
Неделю назад я бы, увидав подобное, махнула рукой и отвернулась. Однако игра в прятки и связанная с ней паранойя наложили некоторый отпечаток. В итоге, вместо того чтобы растеряться или уйти, я сняла наушники и обратилась к планшету.
Выключила плеер, за пару секунд отыскала приложение, которое управляло встроенной в планшет камерой, и выставила режим ночной съемки. Затем вывела «зум» на максимум и направила камеру на приземлившийся у соседнего дома кар. И поняла, что… мне дурно. По-настоящему.
Глава 7
Планшет был неплохим, а камера — отличной, поэтому видела я четко, даже лучше, чем хотелось бы.
Первыми в кадр попали двое мужчин — именно они стояли у якобы нежилого дома и светили фонарем.
Выглядели мужчины нетипично, совсем не так, как «среднестатистические» риторцы. Они были ниже и тоньше, однако слабаками точно не являлись. Обтягивающие футболки позволяли различить рельеф мускулатуры, причем внушительной.
Плюс — их позы. Широко расставленные ноги, расправленные плечи, вздернутые подбородки четко свидетельствовали — мужчины предельно уверены в себе. Там, на пустой в этот час улице, стояли два хищника.
Когда кар приземлился, фонарь погас, а изображение на планшете мигнуло — камера подстраивалась под изменение освещения. Спустя несколько секунд я смогла различить еще одного мужчину — он вышел из кара.
«Третий» стоял спиной, однако определить в нем жителя Риторы это не помешало. А неброская, какая-то нарочито простая одежда заставила напрячься сильней.
