Отмеченный словом «основной» фильтр тоже вышел из строя. Оставался лишь один, химический, и только он сейчас работал. Алексеева поняла, почему вода из кранов текла медленной прерывистой струйкой – система из шести камер фильтрации работала даже не в треть, в одну шестую установленной мощности.

Дверь кабинета начальника открылась, вошел Григорий Николаевич.

– Пришла в себя? Это хорошо. Ну, рассказывай, чего ты вдруг у двери в обморок хлопнулась, – поприветствовал он.

– Там… – У Марины задрожали губы.

– Тихо, тихо, успокойся. Я уже сходил в этот отсек, все осмотрел. Там нет ничего страшного. Думается мне, дело было так. Раньше бункер обслуживался командой снабженцев, выхода наверх через люк, в который спускались мы, раньше не осуществлялось, потому что это сооружение было лишь одним из остановочных пунктов правительственной ветки Метро-два. Потом наверху вместо НИИ вырос наш корпус, и бункер назначили стратегическим убежищем. Но поняли, что система радиационной фильтрации сломана, и чтобы ее починить, нужны немалые средства, которые никто выделять не собирался. Отсек законсервировали. Собственно, это никому не нужный аппендикс, на базы в Раменках можно попасть и через Парк Победы, и восстанавливать убежище не имело смысла. То помещение, где ты нашла папку, очень напоминает карцер. Ну точно – тюрьма. Решетка, ключи на стене, отсутствует освещение. Кажется, оно существовало, чтобы припугнуть тех, кто вдруг сочтет какие-то действия командования неправильными. Идеальное место – вряд ли там кто-то что-то будет искать. Возможно, эту папку там забыли, – вслух размышлял начальник бункера.

– Не забыли, а специально оставили, – заметила Алексеева, подавая Григорию Николаевичу документы.

– Вон оно как… Ты смотри-ка, этот товарищ оставил нам план, сопроводительную записку с описанием неисправностей. Это, конечно, было бы ценным приобретением, если бы мы могли что-то сделать. А так… Пожалуй, теперь мы просто знаем, где именно поломка и откуда ждать беды, – протянул мужчина.

– Там план системы водоснабжения. Воды достаточно, но она вся зараженная. Что мы можем сделать?

– Сделать? Ничего. Ты еще не поняла, что мы ни-че-го не можем предпринять? – по слогам выговорил начальник. – Нам остается ждать, просто ждать. Но мы сделаем все возможное, чтобы выжить. Людмила думает над тем, как справиться с возрастающим радиационным воздействием. Пока мыслей не так много. Смотри-ка, что тут еще? Это схема расположения складских объектов в Раменках! Когда появится возможность выйти на поверхность, нужно будет непременно обследовать их все. Если хоть что-то сохранилось – мы спасены!

Григорий Николаевич выглядел устало. От страшного недосыпа его лицо было бледным, под глазами набухли мешки. Но глаза горели радостью.

– Хорошо. Надо разобраться с водой, это последнее, что мы еще не привели в норму, – вздохнула Марина.

Девушка и сама смертельно устала. Спутанные грязные волосы упали на лоб, Алексеева с отвращением откинула рукой сальную прядь. Больше всего на свете ей хотелось вымыться.

– Иди, – сухо велел начальник.

Марина обернулась в дверях.

– А все же вам жаль, что так вышло. Гораздо полезнее в помощниках вам был бы мужчина, а не я, – бросила она.

Григорий Николаевич вздохнул.

– Зря ты так думаешь. Ты мне во многом помогаешь. И как только мы разберемся со всем этим, я наделю тебя большими полномочиями, будешь помогать в организации быта. Но в чем-то ты права. У меня действительно нет выбора. И единственное, о чем я жалею, – это о том, что взвалил на твои плечи непосильную ношу, которую тебе придется тащить до конца жизни. Но я уверен, ты останешься верна делу нашего выживания. А теперь иди и займись водными фильтрами.

– Одна? – мрачно спросила девушка.

– Одна. И ты прекрасно знаешь почему.

– Я не хочу хранить секреты бункера, – зло ответила Алексеева.

– Тебе придется. Держи субординацию. Ты начальство. Помни об этом. Не сближайся с людьми, забудь о личной жизни. Мне не на кого больше надеяться. Ты сама видишь, что здесь творится. Люди подавлены, в панике, мало кто может трезво рассуждать. На тебе, как и на мне, лежит ответственность за их жизни. Свободна, – подвел итог начальник.

Начальник вызвал Марину ближе к вечеру. В кабинете, кроме него, находилась Людмила Владимировна.

– Ну что же, Люда, пожалуйста, расскажи нам, что ты придумала, – попросил Григорий Николаевич.

Врач устало поправила очки.