обустраивает новые позиции и оборудует проход для кавалерии.
Гаубичная батарея сопровождает наступление огнем и гусеницами. Но на передний край не лезет. Ее основная задача – контрбатарейная борьба.
В уже образованный и зачищенный прорыв вводятся кавалерийские полки, которые сразу идут громить ближние тылы противника с охватом их с юга на север. Задача кавалеристов – сеять панику у врага и обеспечить бронеходам войсковое прикрытие. Суперзадача – соединиться с войсками, которые совершили прорыв пятьюдесятью километрами севернее и окружают группировку противника нам навстречу. Пункт встречи – окрестности города Рден.
– …если всё всем ясно, то вам, господа командиры, час на сборы и далее по плану. С таким количеством артиллерии, как у нас, причем подвижной артиллерии, о враге не докладывают, докладывают о занятых рубежах. На юг только держим оборону, – и я раздал каждому под роспись копию боевого приказа, размноженного за последний час писарями. – Сверим часы, господа офицеры.
Озадаченные командиры разошлись по местам, растворившись в ходах сообщения.
Я посмотрел на мундир полковника под распахнутой шинелью. Ленточка Солдатского креста второго класса имеется. И все.
– Сверли дырочки на кармане под орден, полковник. Нынче или грудь в крестах или голова в кустах. Именно мы решаем судьбу империи. Здесь и сейчас.
Мой пафос не произвел на гостеприимного комполка никакого впечатления.
– Коньяку? – спросил он.
– И не только мне. Прикажи и своим солдатам выдать хотя бы по сто грамм перед боем. Для храбрости.
Еще раз оглядел будущее поле боя – и в панораму, и в бинокль, и невооруженным глазом, прикидывая, куда и как я поведу свой бронеход. И как будем прорывать вражескую оборону.
Неожиданно телефонист протянул мне трубку.
– Вас, командир. Штаб фронта вызывает.
– Откуда у нас связь с фронтом? – удивился я.
– Протянули, – улыбнулся он. – Только не мы, а к нам.
– Командир «железной» бригады майор гвардейской артиллерии Бадонверт у аппарата, – доложил я в трубку.
В ней сквозь хрипы помех послышался знакомый голос Аршфорта:
– Савва, как там у тебя обстановка?
– Стреляют, экселенц.
– Кто стреляет, куда стреляет, чем стреляет? Доложи как следует, – возмутился фельдмаршал.
– Докладываю, ваше превосходительство. С рассвета по настоящее время противник ведет массированный артобстрел из всех калибров, но при этом совершенно не трогает проволочные заграждения. Лес, в котором еще вчера квартировала бригада, уничтожен тяжелой артиллерией, но мы ушли из него вовремя. Еще ночью. Потерь нет. В настоящее время ударная группа броневой бригады и приданные ей полки изготавливаются к атаке. Для глубокого прорыва сил у меня маловато, экселенц, но демонстрацию наступления я проведу в любом случае. И еще неприятность… у нас разведка противника выкрала барона Тортфорта, и, судя по тому, как точно била их артиллерия по нашим ближним тылам, он, что знал, все рассказал.
– Мне об этом уже Вальд доложил. Много знал барон?
– Только в части его касающейся, но хорошему аналитику хватит и этого, экселенц.
– Делай что хочешь, Кобчик, но враг должен думать, что именно твой участок основной в наступлении.
– Тогда пришлите еще пару раз дирижабль. Крупный калибр после второй бомбардировки замолчал у них.
– Добро. Если будете уже в траншеях противника, когда прилетит «Гурвинек», то обозначьте себя красными ракетами, чтобы не попасть под свои же бомбы.
– Так точно, экселенц. Отдам соответствующий приказ.
– Я надеюсь на тебя, Савва. Оттяни на себя как можно больше резервов врага. – И командующий положил трубку.
Вышедший из своего блиндажа полковник только вопросительно посмотрел на меня.
– Командование фронта надеется на нас, – буркнул я.
Как всегда перед боем, меня немного потряхивало от разбежавшегося по жилам адреналина. И не только внутренне. Даже руки слегка подрагивали. Не помог и полковничий коньяк.
Около моей машины с бортовым номером 001 курил командир взвода «артштурма» старший лейтенант гвардейской артиллерии Ротлиф. Дядька в возрасте, за тридцать. Типичный горец из хайлендеров, служивший с призыва в горной артиллерии и даже
