— Дамы, — обратилась Маграт к остальным, — запомните, что быть ведьмой — это означает полностью быть собой и отвечать за свои деяния. Нам стоит следить друг за другом, когда чары начнут действовать.

— Фи! — выдала миссис Иервиг. — Я полностью владею собой, я ведьма, что бы вы там ни думали, и не верю в сказки.

— Вы их сочиняете, миссис Иервиг, — пропела Нянюшка сладким голоском.

— Но я не переступаю границы дозволенного!

«Это мы еще посмотрим», — было написано на лице Нянюшки.

— Вы готовы, дамы? — спросила Тиффани и, дождавшись кивков и согласных восклицаний, обратилась к Паслен: — Давай, теперь твой ход.

И она нащупала в кармане корону пастуха — наступал момент, когда ей как никогда нужно было самообладание. Ийн тан тефера, прошептала она про себя. Ийн тан тефера.

Медленно и неспешно лисье личико Паслен начало наполняться чудесным сиянием, красотой, изяществом, а потом случилось самое невероятное.

Фантастическое.

Дивное.

Воодушевляющее.

Потрясающее.

Воздух звенел от чар, и Тиффани почти физически ощущала, как ведьмы стараются сопротивляться. Лица самых неопытных — Анаграммы, Петунии, Летиции, Димити и Хариэты, стали вдруг безжизненными, как у кукол.

Петуния, как и многие другие, ощутила, будто весь мир, со всем, что в нем есть, принадлежит ей. А потом эта сладкая мечта — как и у остальных, — разлетелась в прах.

Что она о себе возомнила? Никто не любит ее, она никому не нравится. Она ничего не достойна и никто не желает ее присутствия. Она никчемна и ничего не умеет.

Лучше бы ей умереть. Может, лучшим исходом для нее было бы позволить свиньям втоптать ее в грязь, но и это будет недостаточно плохо. Она закричала.

Тиффани приблизилась к Паслен, и та ослабила чары. Присутствующие в зале начали медленно приходить в себя. Все они выглядели совершенно потрясенными, кроме, как заметила Тиффани, миссис Иервиг.

— Что произошло? — выдохнула одна из старших ведьм. — Что это было?

— Миссис Иервиг, разве вы не чувствовали себя жалкой, беспомощной и никчемной? Не заслуживающей даже искупления?

Лицо миссис Иервиг не выражало ничего, кроме недоумения.

Паслен внимательно посмотрела на нее и обратилась к Тиффани:

— Это было все равно что ударить камень. В этой есть что-то интересное… чего то не хватает. — Она повернулась обратно к миссис Иервиг. — Вы уверены, что вы не эльф?

— Да как ты смеешь! Я Летиция Иервиг, и никто не помешает мне быть мною!

— Даже и не думаем, — заверила ее Тиффани, — но остальных чары коснулись. И это, дамы, сила всего лишь одного- единственного эльфа. А теперь представьте, что будет, если мы столкнемся с целой ордой.

— Я как будто снова встретился с отцом, — голос Джеффри дрогнул. — Я слышал его голос, он сказал, что я ничего не стою и толка из меня не выйдет. Мышонок, червяк, о котором никто не заплачет. Он никогда не был ничем доволен.

Его слова прозвенели в тишине, и по выражению лица каждой ведьмы можно было понять, что они знают, что он имеет в виду.

Демонстрация завершилась, и теперь Паслен снова тихо стояла в уголке в облике простой доярки.

— Что ж, дамы, теперь вы знаете, о чем речь, — сказала Тиффани. — Мы все знаем, кто мы есть и почему мы должны держать эльфов подальше от нашего мира. Вряд ли мы сумеем убить их всех. — Она заколебалась. — Мы должны показать им, что можем за себя постоять, и что им лучше будет убраться восвояси и больше не возвращаться.

— И как быстро нам нужно подготовиться? — спросила Маграт.

— Не знаю, — вздохнула Тиффани, — но они очень скоро будут здесь, я чувствую. — Она подняла глаза на Паслен, которая переместилась сейчас в центр зала.

— Когда настанет время полнолуния, — сказала Паслен. — Это время… завершений.

— Значит, следующей ночью… — прошептала Маграт.