было не принято. Глупышек, страдающих от неразделенной любви, сюда попросту не принимали.

В зале, где по стене сочилась вода, я привычно уже взяла приготовленный стеклянный сосуд, свернула валик из циновок, уселась удобно, прикрыла глаза. Тратить весь резерв перед ритуалом я стала уже со второго визита. И боли не было, поскольку магия не сопротивлялась и пользу Храму приносила.

На субстанцию Слез дар не действовал вообще, зато чистые грунтовые воды подчинялись очень хорошо. Неслышно покинула пещеру жрица. Мерный стук капели завораживал своей неотвратимой неспешностью, капля за каплей и гулкое эхо вослед. Шаг за шагом, по трещинкам и полостям я продвигалась вглубь скалы, осушала пути, которым тончайшие струйки вод находили ход в пещеру. Заставляла их остановиться. Теперь по проточенным в камне ходам медленно по капле сочились лишь Слезы. Запирать воду – гибкую, вездесущую, изменчивую – было невыносимо трудно. Словно я сама была этой скалой и отсекала себе один за другим сосуды, по которым кровь питала организм. Но сияние источника где-то в толще гор манило, в этот раз сильно, как никогда. И я потянулась к нему, забыв обо всем.

Сияние рванулось навстречу само так резко, что впору отшатнуться. Но вопреки всему я купалась в этом свете, наслаждалась его лаской, так похожей на прикосновение маминой ладони к щеке. Мне казалось, протяни руку, и я смогу прикоснуться к ее плечу, обнять, прижаться. Когда сотканная из света женская фигура стала отступать, я рванулась следом, цепляясь за отголоски этого тепла.

– Мама, – всем своим существом я тянулась за нею, – мамочка!

Дальше была тьма.

Проснулась со щеками, мокрыми от слез. Теплые руки скользили по моим волосам, знакомый голос нашептывал колыбельную. Тетя Мадлен тихонько напевала и чуть покачивалась, держа мою голову на коленях.

– Я видела маму, – с новой силой хлынули слезы.

А ведь я не плакала, когда случился тот страшный пожар. Родители оставались в имении, а меня отправили в пансион при Дворе. На обучение. Не плакала, когда принесли весть о случившемся. Не плакала, когда меня отпустили навестить их могилу, – к похоронам я, естественно, не успела, да и нечего особенно было хоронить, как мне говорили. Не плакала, бродя по пепелищу родного дома, пачкая туфельки о размытую дождями гарь. Не плакала у тролля-стряпчего, который озвучивал завещание. Поскольку я уже была зачислена во фрейлины, то опекуна мне не назначили, а дела в имении вел управляющий. Не плакала я и каждую годовщину того черного дня.

Но поклялась отомстить. Потому что не представляла, как водный маг мог погибнуть в пожаре.

От немедленных действий меня предостерегла королева. Да и потом прикрывала мои первые неумелые попытки отыскать нити. Годы прошли, но вот клятва осталась.

– Я видела маму, – повторила я, потом села, размазывая по щекам слезы.

– Я знаю, девочка моя, – Мадлен протянула мне платок. – Тебя благословила Богиня.

Помолчали, сидя рядом и чувствуя необыкновенное единение сейчас.

– Сосуд, – я спохватилась.

– Он полон, – тетя покивала, разглядев в моем взгляде недоверие.

Обычно из скалы удавалось выцедить несколько капель целебной жидкости. В фигурном фиале с носиком уместилось бы не менее стакана.

В имение мы вернулись на закате. Тетя Мэд приехала вместе со мной и собиралась погостить пару дней, прежде чем отправиться в свой миниатюрный замок на побережье. И не верхом, а в коляске. Она сразу затребовала ванну и, ворча про дальние поездки, старые кости и плохие дороги, буквально взлетела по лестнице в покои.

Я только покачала головой и собиралась, прежде всего, посетить крыло, откуда лилась в открытые окна негромкая музыка и доносился задорный смех. Стоило его услышать, и улыбка сама собой появлялась на лице.

Я заглянула в кабинет, чтоб оставить в сейфе три стеклянных подвески с запаянными внутри драгоценными каплями. Когда уже выходила, навстречу мне прибежала одна из горничных.

– Госпожа Карина срочно ждет вас в холле. Прибыли гости.

Какие визиты после заката? С тоской глянув на манящую лестницу, проследовала за девушкой.

– Вот, полюбуйся, Франциск Витт со спутниками и собаками, – экономка выглядывала на улицу сквозь легкий тюль, – я послала к ним Грегора.