рубашка…

Ответ меня не удивил, весь город знал, когда тот прибудет, так что мальчишки точно должны были пасти его. Посмотрев на здание, на которое тот указывал, поинтересовался:

– Не выходил ещё?

– Нет, я бы видел. Отсюда хорошо видно, а у меня с собой бинокль. У отца незаметно взял, он у меня военный моряк.

– Понятно, – кивнул я и направился к входу в гостиницу.

За мной наблюдал не один десяток любопытных глаз, с интересом провожая взглядами. Я был одет вполне нарядно, не забыл повязать пионерский галстук. В общем, в чистенькой и свежей одежде, как с картинки. Локтём к боку прижимал тетрадь, больше при мне, на первый взгляд, ничего не было.

– Куды? – заступил дорогу привратник у дверей.

– Не понял. – Я с искренним удивлением посмотрел на него. – Это что, вы меня в отель не пускаете? Да вы знаете, кто мой отец?!. Первый секретарь горкома. Или вы не знаете в лицо своих постояльцев?

– Проходите, – уступив дорогу, открыл тот дверь.

Вот не думал, что получится через парадные двери пройти. Я планировал попробовать таким наскоком, а потом через чёрный вход проникнуть, а тут – раз и пропустили. Все планы мне поломали, я даже немного растерялся. Как-то не рассчитывал, что удастся пройти через парадный вход. На миг замерев за дверями, осматривая роскошный, но, что немаловажно, прохладный холл, прикидывая свои дальнейшие шаги и мысленно махнув рукой на лопнувший основной план, решил импровизировать.

С ленцой подойдя к стойке портье, я положил на столешницу тетрадь и сказал администратору:

– Здравствуйте. У меня назначена встреча с товарищем Магомаевым.

– Простите. Мне об этом ничего не известно.

– Странно. Мы договаривались встретиться в гостинице сегодня в обед. Может, позабыл? Напомните Муслиму Магометовичу, что пришёл Максим Ларин, воспитанник детского дома из Москвы, тут нахожусь в детском санатории. Я ему свои песни привёз, он их хотел посмотреть, изучить. Хочу подарить ему парочку. Очень хорошие, хитами станут.

Меня всегда поражала наивность людей, проживающих в этом времени. Вот если обычного советского обывателя закинуть к нам в будущее, он не выживет, никаких шансов. Доверчивые очень. Понимаю, что пользоваться этой доверчивостью не очень хорошо, но иногда, когда это необходимо, как сейчас, я пользовался без сомнений.

Позвонив в номер певца, администратор, извинившись за беспокойство, сообщил обо мне и несколько секунд слушал, что говорят на той стороне линии, неуверенно добавив, что я, мол, принёс рукописи с песнями. После этого ещё немного послушал и, снова извинившись за беспокойство, положил трубку на аппарат, посмотрел на меня. Сам я, имея беспечный вид, был сжат, что тугая пружина.

– Ну что, вспомнил? – спросил я.

– Нет, не вспомнил, но пожелал пообщаться. Андрей, проводи юношу.

Последнее было настолько неожиданно, что я немного растерялся. Конечно, была надежда, что всемирно известного певца заинтересует никому не известный мальчишка, якобы пишущий песни. Местный работник сопроводил меня на четвёртый этаж и, постучав и узнав, можно ли войти, приоткрыл дверь, чтобы я прошёл в номер. Кстати, хороший номер, дорогой. Я такой отделки в Союзе ещё не видел, стандарт будущего. Хотя хрустальная люстра явно лишняя.

Заметив, что меня с интересом разглядывает черноволосый мужчина восточной внешности, в халате и с каким-то темным напитком в стакане, я осторожно поинтересовался, с подозрением осмотрев его:

– Простите, это вы Муслим Магометович?

– Ну ты и нахал, – удивлённо посмотрев на меня, тряхнул тот головой. – Обманом проник ко мне в номер, так ещё даже не знаешь, с кем разговариваешь.

– А как опознать? Я вас только на обложке пластинки видел, а там вы моложе, да и сейчас тени неправильно падают на лицо, меняя облик. А обманом, так ведь по делу. У меня действительно есть что вам предложить. Гитару свою не прихватил. У вас есть? А то могу напеть?

– Гитары нет, а музыканты мои сбежали на пляж. Если действительно есть что предложить, так напой.

– Кхм, песни больше под ваш голос, да и аранжировка поможет понять, но слушайте так.

Прочистив горло, я спел «Родительский дом», а потом «День Победы». Причём меня не останавливали, пел от начала до конца, и слушали действительно очень внимательно. Закончив, пока певец, задумавшись о чём-то, размышлял, я пояснил, какая музыка должна звучать при второй песне. Добавив, что она выстрелит, как бомба.