Некромант настолько увлекся своей разработкой, что не сразу услышал шум за спиной.

– Вердж, а это что? – спросила Рина, с некоторым испугом рассматривая зомби.

– Добыча, – проскрежетал барон и понесся за девушкой, по пути теряя другие кости.

Кладбище огласил отчаянный девичий крик.

Когда на тебя надвигается, громыхая костями, как тевтонский рыцарь латами, НЕЧТО, что нужно сделать в первую очередь, как вы думаете? Завизжать, привлекая внимание, и упасть в обморок? А те, кто непременно прибежит на вопли, пусть сами с монстром и разбираются и приводят в чувство даму с тонкой душевной организацией.

Нет, не угадали. Я поступила в духе наших предков. Говорят, что русские первыми послали человека в космос, потому что они посылают лучше всех в мире. Я – русская, а потому в первую очередь обложила суповой набор, который на бегу терял ребра, отборным могучим. Правда, окончание тирады выдала, уже оседлав надгробный памятник какому-то крылатому то ли упырю, то ли нефилиму – в этом мире ночью фиг того от другого отличишь без фонарика – у обоих из спины летательные запчасти торчат.

Скелет, выслушав мою эмоциональную речь, а главное, поняв в ней лишь междометия, застыл как вкопанный, повернул череп к Верджу и скрипучим, на диво противным голосом осведомился:

– Не знал, что вывели новое заклинание оцепенения. Старое мне нравилось больше…

Некромант от такого предположения аж закашлялся. Не иначе представил, как у доски отвечает по теме «обездвиживание зомби» только что выданный мной альтернативный вариант.

– Вердж, только не говори, что этот скелетон – твоих рук дело?

Я поджала ноги, потому как ожившая мумия стряхнула с себя оцепенение (причиной которого стал мой спич, выдержанный в национальных тонах) и активно пыталась стащить одну языкастую иномирянку с памятника. Оная спускаться не хотела, активно мотала головой и показывала фиги.

Вердж, наблюдавший сию идеалистическую картину, ухмылялся, чувствуя себя отомщенным за позор с нефилимом и упавшим полотенцем.

– Рин, спускайся, барон тебя не тронет.

– Нет, спасибо, мне здесь удобно и комфортно. – Я поерзала, подтягиваясь повыше.

В наш милый диалог решил вмешаться сам зомби (или кто это был?).

– Почему это не трону? Девица весьма в моем вкусе. Во всех смыслах этого слова.

Мне сразу на ум пришли рассуждения одногруппников про русалку: она рыба или женщина? Помнится, сошлись на том: смотря какой голод в данный момент мучает мужчину. В моем случае полуистлевшим костям навряд ли были интересны девичьи прелести (особенно одна, обтянутая джинсами, на которую открывался самый эффектный обзор этому скелетону) с эстетической точки зрения.

– Барон, полно вам дурачиться. Видите: девица на диво упрямая, языкатая, злопямятная… – Вердж почесал в затылке, как бы прикидывая, какие еще аргументы привести, и со вздохом заключил: – К тому же она моя девушка…

В этот самый момент скелету в прыжке удалось ухватить мою кроссовку, и я полетела вниз.

Что сказать? Тело отреагировало быстрее разума, и я инстинктивно сгруппировалась. Упав на спину, перекатилась и резко выпрямилась, вставая. Вердж, спешивший к нам, мог лишь увидеть, как мой полуистлевший противник протягивает ко мне свои кости. Я же вспомнила, что бильман на льду мне всегда хорошо удавался. Резко поднятая вверх нога встретилась с челюстью скелетона так, что пара желтых зубов столетней выдержки описала красивую дугу в воздухе.

– Барон, прекратите! – выдохнул Вердж подбегая и пряча меня за свою спину.

– Ты ховорил, шо она твоя дефушка. – Теперь скелет еще и изрядно шепелявил. – Софуфствую. Хотя с такой нефестой ни один нефромант не пропадет… – задумчиво протянул тот, кого Вердж назвал бароном.