логически: включаться она должна без магии, потому как не все ею наделены, а пользуются в этом мире – поголовно. Нашла лишь одну неприметную серую кнопочку сбоку, которую и нажала. Подержала руку, как над допотопным утюгом, убеждаясь: таки нагревается.

Спустя пару минут чайник закипел, и я решила, что неплохо бы, помимо заварки и кипятка, найти хотя бы сахар. Но печенью- конфетам я бы тоже была рада.

Судьба, словно истратившая на сегодня лимит пакостей, вторила моим желаниям. На подоконнике обнаружилась коробка конфет, поверх которой лежала записка: «Для твоей Рины с извинениями. Отец».

Подумалось: «А вот и вкусняшки к чаю». Хотя насчет вкусняшек – спорный вопрос. У меня как-то был случай: одногруппник попросил друга сбегать в магазин за этими самыми «вкусняшками». Денег дал. Ну товарищ и сбегал и принес… замороженные пельмени. А что – тоже вкусняшки, причем исключительно мужские, с мясом.

Вердж, меж тем вышедший из ванной, одетый в полосатый халат, вызвал у меня улыбку. Вернее, не он сам, а его ноги. К виду волосатых нижних мужских конечностей я привыкла, но почему-то в голове сидел стереотип (и откуда он взялся – ума не приложу), что у аристократов и ноги должны быть аристократические, лишенные плебейского «природного утепления». Улыбка, выползшая на лицо помимо моей воли, заставила некроманта удивленно уточнить:

– Что?

– Ничего, извини. – Я продолжала все так же глупо улыбаться. Поэтому, чтобы хоть как-то сгладить момент, предложила: – Я тут чаю приготовила, правда добытчик из меня неважный: обнаружила конфеты, и то мои. Вернее, мне предназначенные. Присаживайся.

И показала на стул.

Некромант от этого простого жеста отчего-то радостно разулыбался, словно хлопец, которому молодая жинка налила тарелку наваристого борща со сметаной и пампушками. А я всего-то воду с заваркой и конфетку предложила.

Аромат чая в фарфоровых чашках, шуршание обертки конфет… все было благопристойно ровно до того момента, как я проглотила эту злополучную конфету.

В этот же самый момент стало как-то нестерпимо жарко, одежда, до этого момента не мешавшая, стала невероятно тесной и лишней.

Я вцепилась ладонями в столешницу, не понимая, что со мной происходит. Такое ощущение, что гормоны враз взбесились и первобытные инстинкты взяли верх, напрочь вытесняя сознание. Глянула на Верджа, с ним творилось тоже что-то странное: расширенный зрачок, учащенное дыхание, руки сжатые в кулаки так, что костяшки побелели. Было ощущение, что он готов броситься на меня. Но как ни странно, это не пугало, наоборот, этого хотелось с неимоверной силой. Я даже подалась чуть вперед.

– Рин, держись. Это «эликсир молодоженов». Здесь была лошадиная доза. Я его сразу не почувствовал… – Некромант свистяще выдохнул. – Беги в ванную. Запрись, включи холодную воду, попытайся успокоиться. Я тоже постараюсь себя сдержать… Ну, папочка… – Последние слова он выдохнул зло и отрывисто.

Похоже, что контроль у некроманта все же был получше, чем у меня, а может, одна и та же доза для него и мелкой иномирянки имела разный эффект, но, так или иначе, я, не отдавая себя отчета, поднялась со стула и решительно подошла к Верджу с недвусмысленным намерением: поцеловать.

– Рин, извини, я не смогу сдержаться, – это были его последние связные слова. А дальше – сплошное сумасшествие.