немедля…» и даже пропуск на заклинание не поленились именной выдать…

– Это уборщица, баба Капа, – пояснил Вердж, почему-то разом подобравшись. – Ей объяснять сейчас замучаешься, как мы тут оказались и что делаем… Хотя есть одна идея. – На секунду он задумался и выпалил: – Раздевайся!

Я намеревалась залепить ему увесистую пощечину. Ну почему у мужиков мысли только об одном? Вот только Вердж, видя мое выражение лица, все ж таки пояснил:

– Давай, давай. Думаешь, она влюбленные парочки, затаившиеся по углам, ни разу не видела? Все сама домыслит, а нам под предлогом сильного смущения удастся улизнуть, ничего не объясняя… Тут главное не дать ей все до конца осознать, чтобы не подняла бучу на тему: «Как мы здесь оказались» – сразу. Терять нам все равно нечего, после вчерашней прогулки…

Я оценила задумку и кивнула. А Вердж, не теряя времени, быстро стянул с себя рубашку. Что же, сцена «любовники, застигнутые на горяченьком», все же лучше, чем роль главных подозреваемых в терроризме и шпионаже…

Как только Вердж стянул через голову рубашку, мои пальцы отчего-то перестали слушаться. Хотя, может, это петелька попалась такая норовистая и не желала поддаваться?

Конечно, глянец нашего мира пестрел фотографиями Аполлонов всех мастей, поэтому ничего нового из визуальной мужской анатомии я не почерпнула. Но во всех журнальных разворотах, где красовались скульптурные красавцы, была какая-то фальшивость, фотошопность, что ли. А вот Вердж…

Капельки пота на его плечах. Настоящие, а не прорисованные боди-гримерами, рельеф мышц, близость разгоряченного обнаженного мужского тела. Как-то не к месту вспомнилось, что, помимо всего прочего, это не просто красивое, это еще и чертовски сильное тело.

Я поймала себя на ощущении нереальности происходящего. Хотелось того, чему еще и сама не могла дать однозначную оценку.

Но тут проснулся спавший до этого цинизм. «Эк крышу-то как сорвало. А этот некромант умеет произвести на девушку неизгладимое впечатление. Не умом, так фигурой», – подумалось вдруг.

Я, конечно, и до этого отметила, что природа на нем не отдохнула, но чтобы так… Интересно, а как ему удается поддерживать такую форму? Может гробы тяжелые таскает? От этой мысли даже хихикнула. Впрочем, мой смех некромант, судя по всему, принял за нервный – он покосился на меня с недоумением. А потом сложил руки на своей мускулистой груди и выжидательно на меня уставился. Я как раз собиралась снять с себя рубашку. Почему-то теперь эта идея казалась уже не столь удачной. Думала же как: на пляже спокойно разгуливаю в купальнике и гораздо более откровенно выглядящем, значит, и сейчас буду чувствовать себя сравнительно нормально. Тем более что лифчик на мне вполне себе пуританский: никаких рюшечек, полупрозрачных кружев. И все же я не решилась. До конца расстегнула кофту, но не сняла ее.

Вдохнув поглубже воздуха, как солдат кинулась на амбразуру – застывшего парня, пока совсем еще не растеряла решительность.

Мейнс по глазам иномирянки видел, что еще чуть-чуть – и она откажется. Но идти навстречу ей не стал – ждал, на что же она сама решится. Все-таки не верил, что Рина так легко отступится.

Она и не отступилась, а пошла в настоящее наступление. Вердж даже не успел разглядеть, что ж там скрывалось под рубашкой у этой авантюристки, как она бросилась на него, повиснув на шее. От такого напора некромант покачнулся. Чтобы не упасть, пришлось чуть придержать ее руками, несмотря на непроходящую в них боль. Сколько же страданий на него, несчастного, за такой короткий срок! Наградой за эти мучения оказался поцелуй.

«Теперь уже будем играть по моим правилам», – решил Вердж. Забыв о боли, он еще крепче прижал девушку к себе. Рина,