До лекаря добрались в тишине. Когда на Рину нападала вот такая молчаливость, это Верджа пугало порой посильнее ее обычной болтовни. Кто знает, какие мысли сейчас бродят в ее голове?

У самого же некроманта думы были крайне мрачные. Вот как теперь выпутываться из этой ситуации? Баба Капа слов на ветер не бросает: если сказала, что всем растрезвонит, значит, через пару часов весть о его помолвке разлетится по академии, а потом и за ее пределы. А там и до родителей недалеко…

– Сиди здесь. – Он указал Рине на кушетку в приемной лазарета. – Я скоро.

Иномирянка с надеждой посмотрела на дверь.

– Не получится, – не удержался от ухмылки Вердж. – Я ее зачаровал – без меня не выйдешь.

Рина сникла и принялась рассматривать плакаты, развешанные по стенам. Первый из них гласил: «Как не заразиться атипичным драконкулезом». А под надписью была аляписто намалеванная картинка длиннющего червя с кучей щетинок вдоль тела, вылезающего из уха. Причем художник, судя по всему, был со специфическим чувством юмора, потому как морде червя он придал выражение крайней печали, а лицу больного – олигофреничной радости. Коротенький текст пояснения гласил: «Риштии – возбудители драконкулеза передаются с кровью, предпочитая магически одаренных существ. Питаются как телом, так и энергией хозяина. Поэтому при проведении ритуалов, требующих нанесения ран и порезов, используйте только продезинфицированный инструмент!»

Второе художественное творение (судя по всему, этого же дарования) повествовало о лейшмирелиях – исключительно магических паразитах, вызывающих высыпания, которые, если их не лечить, начинали гноиться. Передавалась эта зараза при обмене энергией.

Из третьего плаката, посвященного незапланированной беременности, ничего нового Рина не почерпнула, кроме как: художник был явно знаком с Камасутрой: завернуть две телоподобные фигуры в столь экстравагантную букву «Зю» таким образом, что лишь с третьей попытки понимаешь, что же именно перед тобой изображено, – это несомненный талант.

Надпись внизу увещевала: «Используйте противозачаточные заклинания!»

– Вот и умничка, хорошая девочка, – вновь не удержался Вердж от издевки. Он наблюдал за процессом просвещения Рины путем плакатной живописи, и выражение лица его «напарницы» при ознакомлении с местными агитплакатами его позабавило.

Некромант перевел взгляд на последнее изображение и хмыкнул. Он тоже по достоинству оценил «художества» и степень акробатики натурщиков, если таковые были.

Рина демонстративно погрузилась в чтение коротенькой статьи о драконкулезе на плакате.

– Здравствуйте, – поздоровался с вошедшим в лазарет целителем Вердж.

– Давно не виделись, – подмигнул ему эльфо-гоблин и изобразил приглашающий жест в свой кабинет, дверь которого отпирал. – Прошу. Что на этот раз?

Некромант вошел следом за эскулапом. Рина осталась в одиночестве в коридоре.

Мейнс показал альбиносу обожженные руки.

– Ого, как вас угораздило, молодой человек. Опять чей-то склеп вскрывал?

– Вроде того, – буркнул Вердж.

– А раньше парни, чтобы впечатлить избранницу, серенады у окон пели, цветы охапками таскали. Интересный вы способ выбрали, однако. Хоть впечатлилась?

– Более чем. – Верджу не особо нравилось направление, куда свернул разговор.

– Это главное, – удовлетворенно кивнул лекарь. – Судя по характеру ран, охранку не до конца снял?

Вот же прицепился с расспросами! Раньше лечил, не особо вдаваясь в подробности того, как травмы были получены. Узнавал самое необходимое и принимался лечить, а тут выпытывает.

– Обижаете, все сделал в лучшем виде.

– Ну, если бы в лучшем виде, то обошлось бы без этого. – Господин Чодраниэль кивнул на руки, которые усердно обрабатывал ужасно пахнущей мазью.

Вердж и сам бы справился, если бы ожог был нанесен обычным огнем, но раз в дело вмешалась магия, то без заживляющих мазей, сдобренных целительскими заклинаниями, обойтись было нельзя.