карман.
За дверью послышались шаркающие шаги, а за ними и скрипучий голос:
– Кто там?
– Здравствуйте. Прошу прощения за столь ранний визит, но дело, по которому я прибыл к вам, безотлагательно. Это касается убийства лорда Фрейнера. Мое имя Верджил Мейнс. Вы не могли бы меня впустить?
– Конечно-конечно, – суетливо прошамкали за дверью.
Звук отодвигаемых задвижек, бряцающей цепочки и как результат сих манипуляций – приоткрытая дверь, в проеме которой показалась седовласая голова старика.
Внимательный взгляд выцветших глаз, сеть глубоких морщин, ссутулившаяся спина и застиранный халат. Неужели это – убийца Фрейнера? Но Рина, судя по ее решительному виду, была уверена в своей гипотезе.
– Прошу вас, проходите, молодые люди. Признаться, вы меня не разбудили. Знаете ли, старики рано встают… – причитал меж тем хозяин, закрывая за ними двери.
В его суетливых движениях было что-то неуловимо опасное. Звук щелкнувшей задвижки напомнил захлопнувшуюся мышеловку.
Вердж с Риной не успели сделать и нескольких шагов, оказавшись на пороге зала, когда прозвучал знакомый голос:
– Ничего личного, ребята. Это просто моя работа.
Слова Дейна, растяпистого парня, того, кто с восхищением заглядывал в рот некроманта, того, кто так весело шутил за чаем, когда Аля лютовала в банке, того, кто предлагал помочь с деньгами…
Единственное, что успел заметить растерявшийся от такого поворота Вердж – какое-то усталое, совершенно иное выражение лица соседа по комнате. Стоящий перед ним уже не казался ему юным мальчишкой. Нет, это был мужчина, просто черты его лица были не огрубевшими, матерыми. Дейн был сродни той маленькой собачке из поговорки, которую до старости лет все могли принимать за щенка. А щенок, оказалось, был профессиональным убийцей, да не абы каким, а магом. Последнее было не догадкой, а фактом: создать стрелы смерти мог только чародей смерти.
Когда приветствие Дейна застало нас на пороге зала, в первое мгновение я растерялась. А потом уже было не до этого. С кончиков пальцев парня слетели то ли молнии, то ли чистый поток энергии, который устремился на нас. Вердж в последний момент толкнул меня, уводя с траектории полета, но сам не успел. Разряды попали ему в грудь. Резко запахло паленым мясом. Некромант начал заваливаться. Услышала лишь его хриплое:
– Беги!
Простое слово, которое далось ему с трудом, словно он вырывал его в отчаянном бою у смерти.
Ирония судьбы: тот, кто еще даже не получил диплом по специальности, уже познакомился со своим работодателем – смертью.
Я хотела выть, кричать, убивать все и всех, кинуться на Дейна. Но это было в голове, в мыслях, образах, чувствах. А мое тело жило своей, быстрой, стремительной жизнью. Так бывало и на соревнованиях, когда, казалось бы, мозг отделялся от тела. Руки, ноги, корпус двигались быстро, стремительно, а мыслями я могла быть далеко, разрозненно и неторопливо. Единственное четкое понимание: «Смерть Верджа не должна быть напрасной! Я выживу, чтобы убить этого подонка!»
Отстраненно отметила, как резко перекатилась, уходя от еще одной молнии, как, не вставая, стремительно выпрямила согнутую ногу, так, что удар пришелся в коленную чашечку старика, что стоял за нашими спинами. Сдавленное «ох» Моруа, начавшего терять равновесие, было подтверждением: попала точно в цель.
Спокойное, сосредоточенное, как на рутинной работе, лицо Дейна, которое я успеваю увидеть, мельком обернувшись перед тем, как буквально взбежать по оседающему старику, стоявшему между мной и коридором.
«Замки отпереть не успею, значит – кухня», – это я отметила на автопилоте, уже врываясь в распахнутую дверь, за которой виднелась череда сковородок и плита. Помещение было внушительным, особенно по сравнению с хрущевскими аппендиксами, где и еду готовили, и ели, и устраивали посиделки. Эта, с радиусным фасадом, с простором для кулинарных маневров, впечатляла своей площадью. Однако мне было не до красот интерьера. Резко закрыла дверь, приставив в упор первое, что попалось под руку: стул,