парадокс катаклизма: немолодые уже дядечки с военным прошлым на глазах сбросили десяток-другой лет, почувствовав в новом мире свою ценность и незаменимость, и пахали словно заведённые. Интересно, починят ли они мотор, или нет?

– Вольфганг, не проспи сеанс связи, – послышался за моей спиной голос Руслана. Действительно, мы договорились с бельгийцем, что будем выходить на связь каждые полчаса. Если вдруг мы пропустим сеанс связи, то Жерар вышлет по нашим следам маневренную группу, которую держал под рукой. – А то шеф будет ругаться, словно пьяный сапожник.

– Шеф позабыл ругань на базе, – усмехнулся я. Так, если Руслик начинает шутить и прикалываться на ровном месте, значит, он постепенно приходит в себя. Саня вроде чуть улыбнулся, но молчит, сосредоточенно высматривая потенциальные цели для своего ПКМа. – А сапожник, между прочим, очень уважаемая профессия. Поэтому не кати на сапожников бочку, а то Вольфганг перестанет нас понимать.

– Не бойтесь, я хорошо знаю русскую поговорку про пьяного сапожника, и я немного разбираюсь в новомодных под-кол-ках, – засмеялся бывший офицер «штази». – Командир может не волноваться: я не просплю сеанс связи – это было бы очень непрофессионально с моей стороны.

Сидевший в багажном отделении джипа Гельмут – так уж получилось, что в машине не нашлось иного места, которое можно было бы быстро покинуть в случае неприятностей – что-то спросил по-немецки с вопросительной интонацией, видимо, интересовался, о чём идёт речь. Нидеррайтер-старший принялся пространно объяснять своему отпрыску особенности современного русского юмора, со всеми его подколками и приколами.

– Смотрите, мужики, от меньшего динозавра остались рожки да ножки, – опустив бинокль, произнёс капитан Барулин. – Какой из этого вывод?

– Крабы, падальщики, чайки, прочие оголодавшие пернатые, – почти скороговоркой отозвался Руденко. – Дай-ка бинокль, Сань?

Александр молча передал назад отличный морской бинокль, который мы позаимствовали из числа захваченных у арабов трофеев. Я не поленился и притормозил, чтобы получше рассмотреть обглоданную тушу расстрелянного нами динозавра. Сразу же стало ясно, что Руслан абсолютно прав – на туше копошились сотни относительно крупных крабов или других ракообразных, а в сторону леса тянулись цепочки следов ящериц, что ли. Чуть в стороне на песочке сидели с десяток местных «чаек», по размерам как бы не меньше земного альбатроса, сытые, похожие на дорвавшихся до центнера деликатесов помойных котов. На нас пернатые таращились, словно обожравшиеся трюфелями олигархи на забредших в ресторан бомжей: мол, ездють тут всякие, да ещё и мешают пищу принимать.

Я обратил внимание парней, что у здешних «чаек» зубастый ротик, словно самой природой созданный, чтобы рвать чужую плоть. И неизвестно, какую плоть предпочитают эти птички – вполне вероятно, что предпочитают рвать плоть живую, а не падаль. В ответ парни заметили, что им, вооружённым парой пулемётов, местная орнитология глубоко до лампочки, сфоткали зубастых чаек разок- другой и попросили водителя не терять время на ерунду. Вольфганг едва не пропустил сеанс связи, переводя своему сыну замысловатые перлы двух капитанов.

Возле следующих двух туш убитых динозавров мы увидели аналогичную картину, с добавлением нескольких ящериц примерно метровой длины, чем-то похожих на земных варанов. Кроме того, вокруг лежавшей в воде туши суетились большие стаи каких-то мелких рыбёшек, составлявших немалую конкуренцию здешним крабам. Мне почему-то вспомнились земные пираньи, отчего сразу же пропала мысль искупнуться на обратном пути. Кто знает, вдруг эти милые мелкие рыбёшки способны сожрать человека целиком всего за пару-тройку минут?

Поехали дальше, разделив сектора наблюдения. Оба пулемёта «смотрели» в сторону чужого леса, откуда, как мы полагали, следовало ожидать главных проблем. По пути периодически попадались свидетельства появления в новом мире человека с Земли: море выбросило на пляж с десяток сумок и чемоданов, какие-то не поддающиеся идентификации обломки, которые мы толком не рассмотрели, решив не останавливаться из-за ерунды – подобные мелочи можно подобрать и на обратном пути.

В одном месте Вольфганг разглядел человеческое тело, колыхавшихся на воде в полусотне метров от кромки пляжа. Ещё позавчера мы обязательно бы тормознули, устроив форменный осмотр «места происшествия», выловили бы останки с целью их погребения. Сегодня же мы просто проехали мимо, ибо вчерашний день будто что-то перевернул в наших душах.

– Так, проехали двадцать пять кэмэ, – объявил я, глянув на приборную доску. – Смотрите в оба – где-то впереди должен валяться индонезийский «фоккер».

– Хм, а мы чего делаем? – буркнул в ответ Руденко. – Смотрим, смотрим, скоро дырку в горизонте просмотрим. Не вижу я никакого «фоккера».

– Да, Володя, может, пленные саудиты чего-то перепутали? – повернулся ко мне Александр. – Могли наболтать со страху чёрте