– Ну, управляйтесь, – разрешил Казаков и, расшвыривая водоросли сапогами, направился к моторке.

– Товарищ, э-э, товарищ! – закричал ему в спину опомнившийся физрук. – Может, вы по острову пройдёте, проинспектируете?

– Некогда. – высокомерно ответил Казаков. Они со следопытом залезли в «Казанку» и отчалили. На берегу, друг против друга, насторожённо застыли две скульптурные фигуры, нелепая личность обществоведа маячила невдалеке.

– Гектор и Ахилл, – пробормотал Координатор. – Бронза, натуральная величина…

ДНЕВНИК КАЗАКОВА

«27 августа. … Заехали ещё на Соловец, навестили Красовских. Живут, хоть и трудятся от восхода до заката. Огородик, верши соорудил на приливной полосе, опять-таки съедобные черви… Угостили копчёным – вполне. Нужно сказать нашим, что зря мы приливной фауной манкируем. Типа закуски к пиву – очень даже ничего. Татьяна в положении; нет, Олег всё-таки совсем без головы… Через два месяца – не забыть! – её нужно переправить к нам, а ему подбросить теплых вещей. Всё-таки почти ни за что страдает…

Так хорошо поплавали, с вернулся в город и началось! Наорал на Голубева, что его преторианцы расхлюстанные ходят. Если они, сказал, закон и порядок, то должны отличаться от штатских; а если они пьянки, драки, стрельба и расстегнутые рубашки, то мы их к чертям собачьим поразгоняем и наберем новых, вплоть до командующего. Красный, как рак Голубев понеся прописывать ижицу своему войску – ему совсем грустно, никто его больше не любит…

Ладно, впрочем, надо кончать с левыми настроениями. Сегодня подниму вопрос о награждении отличившихся в боях. Легионеры плетутся сквозь сайву. Сказал Кондрашову, чтобы тот увеличил дневной переход: нужно, чтобы самое позднее 3-го тиберия были в столице – и чтобы так выдохлись на марше, чтобы ноги отваливались…

Одна радость: Фомин и Луконин собрали ударный полеводческий отряд в сорок пять человек для подмоги нам на уборке урожая – а то аграрии совсем уже зашиваются. У нас ведь возникла наглая мысль часть поля по новой засеять: может, успеем снять второй урожай?»

ХРОНИКА ГОЛУБЕВА

«… была учреждена медаль «За победу над рокерами» двух степеней, соответственно серебряная и бронзовая. Разумеется, в расплав опять пошла посуда из Димина, что дало повод группе «стажёров» поднять разговор об «уничтожении культурных ценностей». Они даже начали собирать подписи под декларацией с требованием не трогать «материальное наследие древних культур», но с треском опозорились, поскольку на 176-й день группа охотников с Клюкалки (вернувшись в город, Охотники на другой же день приступили к своим обязанностям) обнаружила в сайве на северо-востоке третий замок (Алёшин), и материального наследия стало даже слишком много.

Медаль имеет голубю ленту с одной или двумя белыми полосками в середине – цвета государственного флага. Награждены ею все, принимавшие какое-либо участие в боевых действиях, вплоть до экипажа «Тариэля», всего 131 человек, включая сюда меня, координатора Казакова, консулов Крайновского, Танеева и Фомина. Медалью 1-й степени из этих 131-го были награждены 34 человека – все оставшиеся в живых ополченцы-рабы и несколько особо отличившихся котят, Охотников и Следопытов. Я считаю крупной несправедливостью, что из 9 котят, конвоировавших легионерских пассий в столицу, были награждены лишь двое: какова бы ни была степень их вины, в войне они участвовали, этого не отнять. Впрочем, я надеюсь добиться пересмотра этого решения…

Ордена были розданы скупо: на этом же Совете мы добились разделения его на 3 степени, так что Славу 1 степени получил один паренёк из новых посёлков, первый из ворвавшихся в город и оставшийся в живых; орден 2 степени – Юра Хонин, вместе со мной атаковавший 4-ю башню, лично убивший 2-х врагов на моих глазах и первым ворвавшийся во дворец; ещё пять человек, из них один ополченец, награждены орденами Славы 3 степени. Таким образом, Хонин стал кавалером двух орденов Славы и сержантом (вместо разжалованного Затворнова) … Казаков выдвинул проект сооружения в Рокпилсе грандиозного по нашим масштабам монумента Павшим, и через два дня Кеслер представил проект. Нужно отдать должное казаковскому протеже – проект почти всем понравился…

На следующий день, вечером 26-го числа, я снова отбыл из столицы на север – нужно было организовать несение службы в новых посёлках. Я находился там до середины тиберия – принимал и распределял на службу порознь прибывавшие из Первограда тройки котят, среди которых был и «новомосковские» штрафники; отправлял в Первоград «обменные» тройки набранных в посёлках котят-новичков (с подругами жизни и без оных); следил за подготовкой Следопытов, согласовывал с Советом и местными властями военных комендантов. Поэтому я не мог детально следить за происходящим в столице, в том числе за тиберианским процессом легионеров…»

С утра погода, видимо, сжалилась и над изнемогавшими от пекущей жары