в восторге.
Я с Ингой и двумя охотниками пока остаюсь здесь, невзирая на Высочайшее повеление. Надо хоть чем-то кормить это сексуальное стадо! Единственное, что я могу сделать до какого-либо реального решения Совета – не дать им всем передохнуть от голода и полового истощения. Занятие, прямо скажем, не из приятных… Вполне возможно, что там, на заседании Совета я буду нужнее, но не могу, просто не могу оставить кого-либо из ребят! И потом – Ирка…
Ирка. Господи, что они с тобой сделали? Кто – они? Что ты с собой сделала? Ты лежишь рядом, в двух шагах, с таким же кретиническим блаженством на лице, как у всех этих жвачных. Такая желанная, такая недоступная там, на Земле и – половая подстилка здесь. Ни проблеска узнавания! В первые минуты я, наверное, просто свихнулся. Я тряс тебя за плечи, целовал руки, волосы, остекленевшие мутные глаза. Не могу. Нельзя об этом… Ирка! Сбылась мечта идиота. Ты лежала рядом, но тебя не было. Тебя вообще больше нет. Не будет никогда. Никогда не будет. Никогда… Я, дурак, ещё во что-то верил. Я и сейчас верю. Как иначе?
Быстрее бы приехал хоть кто-нибудь из медиков. Ведь я ни бельмеса не смыслю в медицине! Я даже не знаю, можно ли отнимать у них сейчас эти проклятые черные листочки?»
Горел костер. Мохнатые рыжие искры выстреливали в низкое ночное небо. Сухой мох горел неровно, с прерывистыми хриплыми повизгиваниями. Валерьян обернулся, услышав за спиной тихое шебуршание. К костру сползались аборигены. В метре от него, опираясь на руки, приподнялась всклокоченная волосатая фигура. Хиппи смотрел в огонь, смотрел прямо сквозь него, Валерьяна, изредка машинальным жестом отряхивая с глаз слипшиеся рыжие космы. Валерьян поёжился. Он осторожно распрямил затёкшую ногу и поудобнее устроил на коленях Иркину голову. Она лежала в обычном полу- трансе, широко раздвинув колени. Озверевший Валерьян пинками отгонял от нее мужиков, и теперь она непрерывно мастурбировала. С этим уже ничего нельзя было поделать. Её страшно похудевшее, ставшее каким-то синюшным тело крупно вздрагивало. Периодически она судорожно выгибалась, скребя ногами по земле и, отняв руки от низа живота, вцеплялась в рукав валерьяновой штормовки. Валерьян стиснул зубы и отвернулся.
И сразу же встретился с тоскливым взглядом Инги. Она сидела напротив, с другой стороны костра, и зябко поёживалась, хотя было тепло. Очень тепло. Сегодня он влепил ей пощёчину. Девчонка хотела украдкой попробовать лист «балдёжника». В итоге, они с Ингой за весь вечер не перекинулись даже парой слов.
Валерьян оглянулся – охотники, измученные треволненьями, дрыхли без задних ног. Ирка сорвалась с коленей и быстро-быстро, мелкими движениями, заерзала промежностью по мху. Маленькая геодезисточка, стиснув пальцы, смотрела на всё это через костёр широко раскрытыми жуткими глазами. Валерьян встал. Подошёл к девчонке. Положил руку на плечо. Бред.
Держась за руки, они медленно брели прочь от костра, туда, где маячили изломанными тёмно-лиловыми сгустками обгорелые брёвна панковского штаба. Молча.
Ирка!!!
XII
Ты можешь отмерить семь раз и отвесить,
И вновь перевесить
И можешь отрезать семь раз, отмеряя при этом
едва.
Но ты уже знаешь, как мало успеешь
за год или десять,
И ты понимаешь, как много ты можешь за день
или два.
Вольноотпущенник Времени вербует ему рабов.
ДНЕВНИК КАЗАКОВА
«31 марта. Славная троица, не успев уехать, подкинула мне новое испытание. На этот раз – испытание духа. Как Комову в «Полдне 22-го века». Сначала я даже решил, что они меня разыгрывают, но увы, очень быстро пришлось оставить эти иллюзии. Тон не тот, да и случай тоже не тот… Короче, позавчера экспедиция обнаружила участок смешанного земного леса, в центре которого имеет место полуразрушенный замок. А в замке – человеческие кости вперемешку с черепами гигантских панцирных обезьян. И якобы действующая компьютерная (или очень напоминающая таковую) сеть, вышедшая из строя при первой попытке Маляна забраться под полусгнившие дубовые (!) панели. Я не особо верю, что система «самоуничтожилась», по-моему, она просто так изветшала и заржавела, что рассыпалась в прах при первом же прикосновении. Собственно, я не особо верю и в то, что она
