— отвык спать на жестком, отлежал спину.

— Пойди попроси у Вениамина какую-нибудь мазь, а то это не дело!

— Хорошо.

Станислав сочувственно покачал головой ему вслед. Сам капитан подцепил радикулит еще в бытность рядовым космодесантником, после высадки на особенно мерзостной, сырой и холодной планете, и сам порой прибегал к целительной

При появлении целеустремленно, без стука вломившегося в каюту киборга Вениамин подскочил на койке, решив, что стряслась какая-то беда, но Ланс пристально посмотрел на него, развернулся и вышел. По пути боль в спине прошла и приказ стал неактуальным.

Вениамин, привыкший к чудачествам «котика», снова откинулся на подушку, но заснуть уже, конечно, не смог.

Станислав тем временем неспешно, в задумчивости дошел до пультогостиной — и едва успел отскочить назад в коридор.

— Да чтоб тебя! Полина!!!

Верочка повторила фокус с «выпрыгиванием» из безобидного с виду «бутона», и теперь торжествовала, что шутка удалась. Вокруг горшка успел образоваться четкий трехметровый круг из капель грязи, свежих и подсохших. В нем, задрав лапки, лежала серая плюшевая крыса, надкушенный бутерброд, чайная ложечка, тапка Вениамина и прочие «трофеи», выроненные позорно бежавшими в ночи нарушителями границ.

— Что эта штука здесь делает?! — сурово вопросил капитан, оборачиваясь к выглянувшей из каюты девушке.

Полина сделала невинные глаза и с упреком заметила:

— Ну вы же не хотите, чтобы она позеленела, как та елка?

— Пожелтела, — машинально поправил капитан.

— Это елки желтеют, а росянские дендроиды зеленеют, у них в неблагоприятных условиях прекращается выработка синего пигмента!

— И чем же наша пультогостиная благоприятнее грузового отсека?!

Станислав осторожно приблизился к горшку, пытаясь определить безопасную зону. Похоже, метра три и есть.

— В грузовом отсеке освещение другого спектра и температура на три градуса ниже! К тому же росянские дендроиды — высокоорганизованные растения с зачатками разума, им необходима развивающая внешняя среда, богатая раздражителями!

Верочка усиленно демонстрировала, как ей здесь нравится. Даже Котька уже научилась пробегать мимо горшка с прижатым к брюху хвостом — дотянуться до пола Верочка не могла, над ним оставался полуметровый «коридор жизни».

— Так затащила бы ее в одну из пустых кают и проведывала каждые полчаса!

— Там для нее слишком тесно, — уклончиво сказала Полина. Стоя в центре каюты, Верочка с легкостью доставала до стула, койки, терминала и шкафчика, которых немедля произвела в свои кровные враги. — Станислав Федотович, а вы представьте, что это обычный фикус! И даже лучше фикуса: Insectopula flexibilis благотворно влияет на микроклимат помещения, увлажняя воздух и поглощая пыль…

Пока Станислав гадал, каким образом девушке удалось провернуть титаническую работу по перестановке этой махины, «фикус» скакнул вперед вместе с горшком и щелкнул клыками у капитанского лица. К счастью, они сомкнулись не на носу, а на более выдающемся козырьке фуражки, и Верочка энергично замотала «головой», как сторожевая собака, ухватившая вора за мягкое вкусное место.

Станислав шарахнулся назад, брезгливо выплюнутая фуражка полетела в другую сторону. Горшок оказался на маленьких, скрытых под днищем колесиках, и Полина находчиво толкала его шваброй на длинной ручке.

— А еще она немножко фотосинтезирует, — смущенно закончила девушка. — Когда в настроении.

Капитан, не сводя с Верочки настороженного взгляда, подкрался к ней с тыла, осторожно наклонился, протянул руку к фуражке, сцапал ее и поспешно отпрянул.

— Полина, ты помнишь наш уговор?

— Да? — осторожно подтвердила-спросила девушка.

— С тебя новая фуражка. И закрепи горшок, чтобы он не скакал по всему кораблю!

Станислав отряхнул фуражку о колено и вернул на голову. Под козырьком было непривычно светло, сквозь него струйками