как Асикага Руми, и от деятельности ее всегда страдало как минимум два человека, состав которых никогда не менялся. Ими были Генри Макалистер и Кимура Сората. Оба они недоумевали, чем сумели так приглянуться взбалмошной учительнице литературы, однако факт оставался фактом – каждая ее затея оборачивалась, по меньшей мере для одного из них, неприятностями.

На сей раз стук Асикаги Генри узнал с трех ударов, первый из которых был сильным и громким, а вторые два – быстрыми и будто суетливыми. Мужчина взглянул на часы, уже даже не удивляясь позднему времени, которого для девушки, казалось, не существовало вовсе.

– Доброй ночи, Асикага-сан, – сонно поприветствовал Генри, но Руми не была намерена выслушивать дежурные любезности. В ее глазах бушевал азарт, причину которого британцу знать не хотелось.

– Нет еще и часу! – чрезмерно громко возразила она и ухватила мужчину за локоть. – Идем скорее, пока самое интересное не пропустили.

Эффект неожиданности едва не сыграл ей на руку, однако Генри был внутренне готов к чему-то подобному и вместо того, чтобы вывалиться в коридор, лишившись шанса спастись, втянул Руми в комнату.

– Будьте благоразумны, черт побери! – Он одернул мятую футболку, будто это могло придать ему солидный вид. – Почему вы вечно разгуливаете по ночам? Вас Сората покусал?

– А он мог? – тут же переключилась девушка на игривый лад. – Интересно, а за что он тебя кусал и при каких обстоятельствах?

– Ни при каких! – Генри заподозрил, что неверно применил устойчивое сленговое выражение, хотя более вероятно, что Руми предпочла понять его превратно по собственной инициативе. – Не понимаю, на что вы намекаете.

– Ой, да ладно тебе. – Она отмахнулась, коротко хихикнув. – Но я же не за тем пришла, чтобы в вашей личной жизни копаться. Там твои студенты отжигают. Не хочешь сходить посмотреть?

На сей раз она выдала что-то совершено непереводимое, и Макалистер почувствовал беспокойство:

– В каком смысле, отжигают? Кто-нибудь пострадал?

Асикага залилась беззаботным смехом, сквозь который умудрилась невнятно, но все равно довольно обидно прокомментировать умственные способности Генри. Перебрав в уме все подходящие значения, британец немного успокоился. В том смысле, который, вероятно, имела в виду Руми, молодые люди наверняка устроили себе очередное развлечение, идущее вразрез с правилами Академии. Или кто-то чрезмерно деятельный им это развлечение подсказал.

– Да не стой ты столбом! – взорвалась Руми и принялась активно выталкивать Генри из комнаты, чем только подогрела его подозрения. – Живо, живо, живо!

Макалистеру пришлось подчиниться. Помня слова Сораты о том, что есть люди, с которыми проще согласиться, он выбрал из двух зол меньшее, учитывая, что вопли Асикаги способны были разбудить дракона. А если и не его, то Акихико Дайске точно, что едва ли бы упростило ситуацию.

В коридоре Генри невольно покосился на дверь комнаты № 3, но та осталась нема к его беззвучной мольбе о помощи. Ее владелец уже либо спал, что маловероятно, либо блуждал по зданию без особой цели, отчего отловить его превращалось в настоящую проблему.

Стоило только покориться и пойти за Руми, тащившей его за руку, точно непослушного ребенка, как дорогу им преградила хрупкая фигура. Выйдя из тени, она откинула с лица длинные волосы и смерила пару немного удивленным взглядом.

– Генри? Асикага-сан? Куда это вы направляетесь в такой час? – Кимура прикинул что-то в голове и понимающе выдохнул. – Ясно. Не стану вас задерживать.

– Это вовсе не то, что ты подумал! – у Генри возникло неприятное чувство, что в присутствии Сораты он слишком часто прибегает к этой фразе, но поделать, увы, ничего не мог.

– Молчи и иди за нами, – велела Руми и повела свой увеличившийся отряд дальше, через холл, в сторону столовой.

– Не поздновато ли для экскурсий? – поинтересовался японец, чуть поотстав от девушки и под локоть тормозя Макалистера.

– Само собой, – огрызнулся Генри шепотом. – Я и сам не очень понимаю, что происходит, но, боюсь, ход в стене не единственный способ учеников разнообразить свой досуг.

Сората покивал. Генри обрадовался, что не придется оставаться с Асикагой наедине, отчего-то ее общество ввергало его в смущение, хотя, быть может, дело в крохотных пижамных шортиках, открывающих крепкие стройные ноги учительницы литературы во всей красе. По мнению британца, даже слишком, что, однако, не мешало ему украдкой бросать на них взгляд. Сората вдруг оступился, тяжело оперевшись на его локоть, и Генри заметил, что тот слегка порозовел, хотя в коридоре было весьма прохладно.