бог его знает. Тогда я был при деньгах; я купил их; недорого. Потом у меня завелась пустота в кармане. Я решил продать их. Субъект, к которому я обратился, владелец маленькой ювелирной лавки, сказал мне: 'Я этим не занимаюсь'. Может быть, он боялся. Я стал настаивать. Он сказал: 'Подите к такой-то' и дал адрес: 'Она у вас, наверное, купит это'. Я послушался совета. Увидел ее кубышку со всем содержимым. Тогда мне ничего не пришло на ум. Но потом я вспомнил.

– Вы не были завсегдатаем этого дома? Соседи не могли заметить вас? Они вас не знали в лицо?

– Ну вот еще!

– В ту ночь… в котором часу вы проникли к ней?… Отвечайте!

В Легедри опять как будто проснулось недоверие.

– А действительно ли все обнаружено? Может быть, вы сказали это, чтобы развязать мне язык?

– Вот вам газета. Читайте, не развертывая. Она сложена как раз на этой заметке.

– Ладно, ладно.

– Взгляните, по крайней мере, на заголовок. Ну? Нашли?

– Да… Это было около четырех часов или в половине пятого.

– Так рано?

– Да.

– И вы прямо оттуда пришли ко мне?

– Да.

– Почему же это заняло так много времени?

– Потому что я туда возвращался.

– Возвращались? Зачем?

– Мне не удалось отыскать деньги. Я захватил с собою несколько драгоценностей, серебро. Сущие пустяки. А потом сказал себе: это чересчур глупо.

– Когда вы пришли ко мне, в руках у вас ничего не было.

– Нет.

– А вещи, о которых вы говорите? Что вы с ними сделали?

– У меня их не было уже тогда, когда я туда вернулся.

– Куда же вы их дели?

– Сейчас я все объясню вам. Я сказал себе: 'Это чересчур глупо. Я плохо искал'. С другой стороны, мне не хотелось возвращаться туда со всей поклажей. Ведь я мог попасться кому-нибудь на глаза. Только- только пробило шесть часов. Было еще темно. У какой-то стены стояла будка, знаете, одна из таких будок, в которых городские рабочие хранят свои инструменты. И рядом куча песку. Я запихал пакет между будкой и стеной, под песок. И вернулся… туда.

– Но… старуха между тем?

– Не шевельнулась.

– А! Она была уже…

– Нет.

– Как? Вы ее не…

– Только оглушил.

– Подождите. Ни слова!

– Почему?

– Идет сторож. Если он случайно спросит нас о чем-нибудь, отвечать буду я.

Но сторож не дошел до того места, где они сидели. Он направился по среднему проходу к главному нефу и, преклонив на ходу колени, занялся паникадилом.

– Продолжайте.

– Я только оглушил ее.

– Чем?

– Куском свинца, завернутым в тряпку.

– Вы принесли его с собой?

– Да. В типографии такие штуки не диво. Если бы даже меня обыскали, никому не показалось бы странным, что я ношу с собой свинец.

– Не понимаю. В какой момент вы нанесли удар?

– В самом начале.

– А кровь?

– Кровь в конце. Когда я уходил во второй раз. Она внезапно вошла в комнату. Уцепилась за мою руку. Можете себе представить, как я испугался.

– В газете сказано, что нашли… нож.

– Да, я его бросил. В возбуждении я схватил первый попавшийся.

– Разве он не был у вас в кармане?

– Нет! Он лежал на столе, между приборов и других вещей. Разумеется, я дал маху. Но у меня больше не было под рукой свинца.

– Куда же он девался?

– Вероятно, я оставил его около кровати.

– Это очень неприятно. Его обнаружат. И следствие пойдет по верному пути, так как он является принадлежностью вашего ремесла.

– Да нет. Теперь мне припоминается, что я положил его посреди целой кучи всякого хлама… стеклянных шаров, чернильниц, пресспапье… еще я сказал себе, что шар или пресспапье устроили бы меня точно так же и что не стоило связываться с ним. Именно так это и было. Скажите, ведь нашли-то ее не в кровати?

– Нет, около двери, над лестницей.

– Правильно. Ну, значит, никому и в голову не придет шарить около кровати.

– Свинец может привлечь внимание из-за тряпки.

– Никакой тряпки там нет. Это я знаю прекрасно. Я собирался засунуть тряпку ей в рот на случай, если она закричит. Но это не понадобилось.

– Шума не было вовсе?

– В тот момент? Почти не было. Повернувшись, я опрокинул столик с безделушками.

– Они разбились?

– Право, не заметил.

– Еще одна улика… Они подумают, что около кровати происходила борьба.

– Скорее они решат, что столик опрокинула сама старуха, поспешно вскочив с постели и бросившись в погоню за мной.

– Да, вы правы… Ну, а в конце… под лестницей… тоже не было ни шума, ни криков?

– Нет, кажется. Однако, я в этом не так уверен. Ведь я был, как говорится, вне себя.

Услышав звук шагов в церкви и заметив, что кто-то приближается, они замолкли. И еще замолкали тогда, когда Кинэт погружался в раздумье.

Распространился сильный запах ладана. Должно быть, в ризнице разжигали кадила.

– Запахло похоронами, – сказал наборщик. – Не люблю я этого.

– Итак, вы вернулись туда вторично. Сколько времени прошло между первым и вторым разом?

– Не больше получаса.

– Как странно вы вели себя! И во второй раз вам удалось отыскать…?

– Во всяком случае я нашел кое-что.

– Куда вы дели найденное?… Вы не отвечаете?… Вы не хотите отвечать?

– Часть я держу при себе.

– А остальное?

Легедри не ответил. Он болтал головой, морщил лоб, приоткрывал рот.

– А первый пакет? Вы оставили его в песке, за будкой?

– Нет, я взял его оттуда.

– Когда?

– Вскоре после того, как ушел от вас.