понимал, что проигрывает, но отступаться не собирался.

Теперь уже реальная боль пронзила ее правое предплечье. Петька вцепился в него со всей своей силой. Елена не знала, правда ли, что упыри намного сильнее людей физически, но проверять это не собиралась. К счастью, она была левшой. Еще один быстрый удар стилета. Теперь уже во второе плечо. И тут же третий — в сердце. Опять это неприятное ощущение вторжения в чужое тело. Боль в ладони от отдачи стилета. Требовалось много сил, чтобы вогнать лезвие в туловище упыря.

Елена отступила назад. Обе руки Петьки висели плетьми. Такие же неприятно усохшие, как и живот упыря в месте, куда вошел арбалетный болт. Это напоминало одну из множества виденных ею на экране сцен. Героиня наносила удары, заведомо смертельные или, по крайней мере, наносящие серьезный вред, а противник оставался жив, да еще и подленько так, почти победно улыбался. Одно радовало, Петька таких гримас не строил. Он просто не хотел умирать. Причем он понимал, что эта смерть уже точно будет окончательной. И это его пугало.

Елена тяжело вздохнула. Пока добивать его она не собиралась.

— Остался один удар, — немного хрипло предупредила она. — В горло. — Для уверенности, она ткнула легонько острием стилета ему в шею. Петька дернулся. — Хорошо. Скажи мне, что я хочу знать!

— Что? — немного жалобно, но все же зло спросил он.

— Кто она?

Ему не надо было пояснять, о ком конкретно Елена спрашивает. Он все прекрасно понимал. Но что самое странное, отвечать он боялся больше, чем умереть. Она это почувствовала, увидела в его глазах. И боялся он чего-то вполне конкретного. Говорить ему о том, что его никто не оживит, чтобы отомстить за лишние слова, было бесполезно. Но чего он мог бояться?

— Ну же, — поторопила Елена, мало надеясь на результат.

Он посмотрел куда-то за ее спину…

Елена не знала, то ли сработал в очередной раз инстинкт самосохранения, то ли что-то в лице Петьки ей подсказало, как станут развиваться события дальше. Она просто грохнулась на пол, закрывая голову руками. И тут же прозвучал выстрел, потом еще один, а потом… Кто-то спустил курок арбалета.

Она лежала и прислушивалась к наступившей вдруг тишине. К спокойствию, к странно исчезнувшему ощущению смертельной опасности. Ничего не происходило. Только чьи-то руки рывком подняли ее с пола.

— Ты как? — Макс устало смотрел на нее, надеясь, что она сама может стоять на ногах.

Елена отстранилась от него и осмотрелась вокруг. «Четыре трупа возле танка украсят утренний пейзаж…» В их случае — два. Определить, что же произошло, не составляло труда. Пистолет был в руках Сереги. Сам ее вечно веселый приятель в неестественной позе привалился к косяку двери. У его ног валялась Еленина куртка, а в горле у парня торчал арбалетный болт. Пустые глаза смотрели в никуда. Одна из пуль, которую Серега все же успел выпустить, аккуратненько пробила горло Петьки, труп которого старел на глазах. Очень отвратительно. Вторая пуля застряла в стене, точно на том уровне, где раньше находилась голова Елены, не озари ее идея поваляться на полу.

Она зачем-то решила извлечь эту самую пулю из дерева. Такая неровная железная розочка, в сердцевине которой мерцало серебро. Елена задумчиво повертела ее в руках.

— Как-то странно, — заметил Макс, оглядывая Серегин труп. — Он почти не…, ну … не меняется.

— Его инициировали позапрошлой ночью, — сухо напомнила Елена. — А этот… Петька, стал упырем больше года назад.

Она подошла к Сереге, стилетом, все еще зажатом в руке, разрезала футболку на его плече.

— Вот оно.

Маленькая резаная ранка отчетливо была заметна на белизне кожи.

— Он пытался… — начал объяснять Макс.

— Я знаю.

Елена поторопилась покинуть баню. На улице было волшебно хорошо. Пели птицы. Все так же светило солнце, окрашивая лес и заброшенную деревню в ослепительно яркие желтоватые и даже оранжевые тона. Трава казалась неправдоподобно зеленой. Елена, недолго думая, тут же села в нее, не заботясь, что может испачкать соком свой наряд. Макс уселся рядом, разложив на тропе ее куртку, арбалет и даже вынутый из Серегиной руки пистолет. Они сидели и молча курили. Слушали лес, слушали ветер, слушали себя.

Елене казалось, что в ней что-то умерло. Глубоко в душе ощущалась незнакомая пустота и холод. А она очень боялась холода. Ей не верилось, что только что она, по сути, убила человека. Что другой человек пытался убить ее. Она лишь понимала, что эти двое в чем-то ее предали. А она предала их. Ее охватила апатия. Как всегда, после применения силы. Отходняк, как называл это