— Он лопнул. Ритм сбился, и Эсех... Откуда ты знаешь?!
— Дедушка Сэркен напел. Я тогда не знал, про кого он поет. Но если у тебя лопнул бубен, значит, ты не виноватая! Это все бубен...
И, желая отвлечь Чамчай от дурных мыслей, я не нашел ничего лучшего, как спросить:
— А где дедушка Сэркен?
— Уехал.
— Почему?
— Шумно, говорит, у вас стало. Творческий человек любит тишину. Вдохновение удрало, поехал искать. Я ему: оставайтесь! Вон вы какой бледный! Трясетесь, кашляете, пот со лба — ручьями. Куда вам в дорогу? Нет, уехал. Упрямый, хуже тебя! Просил, кстати, передать: он доволен. Получилось у него.
— Чем доволен?
— Мне не доложился! — озлилась Чамчай. — Доволен, и баста.
Что у дедушки получилось? Воспевание моей гибели? Так я вроде бы не погиб... А может, я потому и не погиб?! Потому что у дедушки получилось? Спел дедушка про двухголового орла — орел и появился. Отвлек Уота, дал мне передышку... Дедушка, выходит, ты все-таки вмешался? Облик обликом, а меня ты спас? Нарушил собственный закон? Тебе плохо из-за меня? Может, ты и про Чамчай пел, как она Уота остановила, только я уже не слышал. И кого мне теперь благодарить? Дедушку? Баранчая? Чамчай? Всем я обязан, перед всеми в долгу...
— ...Уот его остаться звал. Свадьбы, мол, гульба...
— Накаркал, старый пень!
Само вырвалось. Ну да, вот такая моя признательность.
— Ты о чем?
— Напророчил мне дедушка. Мол, женюсь скоро.
— О! Провидец!
— Я решил — на Жаворонке женюсь. Обрадовался...
Чамчай хмыкнула:
— Уруй-уруй! Раз ты удирать отказываешься, значит, верно Сэркен предсказал. С Сарыновой дочкой не выйдет, извини. На нее мой братец глаз положил. У него глаз один, зато дурной. А я и правда в девках засиделась. Спасаю вас, спасаю, пора и о личной жизни подумать. А что? Честный муж — жене подарок...
— Издеваешься?
— И в мыслях не держала. Будет у нас не жизнь, а песня. В песнях как? Боотур красавицу спас и на ней женился. А у нас с тобой все шиворот-навыворот: красавица боотура спасла и за него вышла. Оригинальный сюжетный ход!
Надо же, сама над собой шутит — красавица, мол! Мне вспомнилась Куо-Куо, кузнецова дочка. Шутить бедняжка не умела, но в одном они были схожи с Чамчай. Обе нас, беспомощных боотуров, от Уота заслоняли: Чамчай — здесь, Куо-Куо — в Кузне. Понять бы, кто тут сильные, кто слабые?
— Гыр-гыр-гыр! Дьэ-буо!
Яростный рев сотряс дом.
2
Праздник Кюна Дьирибинэ
— Ы-ырррр! Убью!
Это не Уот! Зайчик?!
— Кэр-буу!
А это уже Уот.
— Кестюбэть[48]!
А это уже я.
