— Да я лучше с голоду сдохну!

— Зачем дохни? Дохлый жена — плохой жена! Кушай надо, много кушай! Толстый жена, славный! Люби Сортол, день-ночь мясо кушай!

— Да я лучше...

— Лучше! Люби лучше! Хоти, не хоти, люби могучая Сортол...

— Руки развяжи, могучий!

— Ха-аха! Первый раз люби, второй раз кушай. Третий раз рука развязай!

— Как я тебе без рук кушать буду?

— Люби без рука! Другой место есть. Потом Сортол кормить, без рука кушай. Рука развязай, в стойбище жена увози! Детишка строгай, радость получай! Гость в чум приходи, жена гость сразу не корми! Подарок сначала жди. Есть подарок — корми, нет подарок — гони прочь...

— В стойбище? А сейчас мы где?

— Времянка! Сортол умный, времянка держать. В стойбище у Сортол богатая чум, просторная! Лосиный ровдуга крыт, тиски- тыски[41]крыт! Хозяйка сиди почетный место, слева от вход! Молодой хозяйка, внучка- хозяйка...

А ведь полезет, скотина. Он полезет, а Нюргун спит. На снегу спит, не добудишься! Замерзнет насмерть. Ну скажите на милость, кто этого соню-засоню спасать должен? По всему выходит, что я одна, больше некому.

— Ладно, грозный муж. Уговорил. Буду кушать.

— О, хунат! Дялдалэн хунат[42]!

— Буду любить. Детишек строгать буду.

— О, радость! Сказать: этыркэнми[43]!

— Утыркин мой!

— Язык-колода! Жена говорить муж: этыркэнми!

— Этыркенми!

— Язык-золото! Еще говорить!

— Этыркенми!

Говорю, говорю, приговариваю. Он лыбится, в ладоши плещет. Вот же утырок! Все, хватит. Наговорились. Приползла, куда надо, ноги подобрала. Пора любить грозного мужа, старого мужа.

— Н-на!

Ногами — в котелок! Вот тебе молоко олешки! Кровь олешки! Жир олешки! Все, что кипит, в поганую морду! Кушать надо! Много кушать! Толстый муж, славный!

— Аю!!! Энуке[44]! Аю-аю-ю!..

Вопит, сын шамана. Лицо трет, зажмурился. А я, Айталын-боотур, гроза тунгусов, со спины на живот, с живота на коленки, и из чума опрометью — арт-татай! Кэр-буу! Руки связаны, так мы же не на руках бегаем?

А вослед мне Сортол блажит:

— О-о, татат! Ох, что за напасть?!

И за волосы меня — хвать! Напасть напастью, а подхватился же, старикашка... Я с ног на коленки, а с коленок на живот. С живота набок, и он еще сверху навалился. Мелкий, а тяжелый!

— Дурак! Дурак!

— Бить жена! Учить жена!

— Пусти!!!

— Сортол смертный бой жена учить!

Снег валит. Земля дрожит. Сортол кричит. Вот-вот ударит. Лежу ничком, плачу. Горько-горько плачу. Не добежала я, да. Некому Нюргуна спасать.

Замерзнет брат.