Я прикусил язык. За «твоего Уота» я бы его откусил, свой проклятый длинный язык! К счастью, Жаворонок ничего не заметила. Она просто забилась дальше в угол, хотя казалось, что дальше некуда.

— Вы в сговоре! Сговорились! Против меня...

— Хватит! Перестань, а? Я же спасать тебя пришел...

— Как?

— Уведу, заберу домой. А что? Обычное дело...

— Уведешь? А он?!

— Кто?

— Уот! Изверг Уот!

— А что Уот? Его нет, он не заметит...

— Услышит! Почует! Догонит!

И тихо, так, что я еле расслышал:

— Я не выдержу, если во второй раз...

И громко, срываясь на визг:

— Уходи! Уходи один! Мне тут нравится!

И не словами — оплеухами, пощечинами, наотмашь:

— Нравится! Нравится!!! Понял?!

— Я...

— Оставь меня в покое!

— Ты...

— Убирайся! Я хочу быть похищенной!

— Дедушка сказал, я скоро женюсь...

— Пошел вон! Женись, на ком хочешь!

— Ты чего меня гонишь?

— Вон! Вон!!!

— Ты что? — я аж задохнулся от внезапной догадки. — Ты меня спасаешь, что ли? От Уота?! Я тебя, ты меня... Мы так не спасемся! Вставай, идем отсюда...

— Не могу, — всхлипнула Жаворонок. — Если ты выведешь меня наружу, я начну кричать. Я знаю, что начну. Я буду все время ждать Уота. И буду все время кричать. Он услышит и придет. Начнет опять похищать. Знаешь, как страшно? Лучше здесь, в темноте.

— Лучше?!

— Уот еды натаскал. Подарков, одежды. В углу родничок бьет. Дырка есть, отхожая. Мышка тут живет, я ее кормлю. Уот дверь не запирает, верит мне. Уехал, а мне верит...

— Так Уот же все равно придет? За тобой?!

— Он не похищать придет. Он за другим придет. Ну и пусть...

Я молчал и слушал, как в тишине разлетается вдребезги мой хитрый план.