Денис на мгновение прикрыл глаза. Если бы он дал себе волю, то наверняка ощутил, как они болят и даже пощипывают.

«Почему бы тебе не помочь им?» – прозвучало в голове слишком неожиданно.

Он даже вскрикнул. Волосы встали дыбом, причем выражаясь абсолютно не фигурально, и невидимая рука снова их пригладила.

«Тебе не кажется, что пользоваться урезанными возможностями или только человеческими сродни игре в поддавки?»

Денис скрипнул зубами. Если то, что он сотворил, – урезанные возможности, то он о себе невыносимо мало знает.

«А ты и знаешь безумно мало», – тотчас прошелестело в голове.

«Вон!» – как можно «громче» подумал Денис.

«Ты ведь уже приказывал этим слугам».

Одному. Валентину. А сейчас на территории ледового дворца находились не меньше полусотни «белых сталкеров».

«Один или тысяча – значения не имеет».

Возможно, для эмиоников было именно так. Их эмо-удары с одинаковой силой били и по одному человеку, и по целой людской группе. Вот только у эмиоников разум был коллективным, а Денис рисковал изжарить себе мозги – причем тоже в прямом, а не фигуральном смысле.

«Убирайся», – сформулировал он снова и попытался успокоиться.

Вначале он видел лишь тьму. Боль в глазах стала сильнее, но Денис прикрыл их ладонями, и стало немного легче. Потом в темном мареве, напоминающем ночное небо, закрытое темно-серыми ошметками облаков, будто звезды начали вспыхивать искорки. Живые – красные – соответствовали бойцам, холодно-голубоватые, словно отталкивающие, обозначали «белых сталкеров». О каждую такую «звезду» можно было «порезаться», но Денис не собирался дотрагиваться до них. Он просто постарался рассмотреть их все и крикнул, вкладывая в голос всю подвластную ему силу:

– Остановитесь!

Ворон насторожился, когда стрельба внезапно оборвалась, но сделал все возможное, чтобы сидящий рядом боец не заподозрил ничего.

– Кажись, закончили, – заметил Пух.

– Или залегли на время. – Ворон повел плечом. – Не важно. Мы ведь не станем изображать из себя героев из старого голливудского фильма, отправляющихся в логово чудовищ, чтобы на собственной шкуре проверить их наличие?

– Уместнее был бы анекдот про узбеков, чистящих канализацию.

– Ну, расскажи.

– Да он простенький. Пять узбеков стоят у люка, смотрят вниз и молчат. Подходит начальник, тоже узбек, смотрит вниз, там рабочий валяется. Спрашивает: «Че не работаем?» Ему указывают на лежащего. Начальник: «Иди, проверь, вдруг там утечка газа?» Узбек и полез. За ним – еще один и еще один.

– И где смеяться? – поинтересовался Ворон.

– А нигде. Кто их, разнорабочих, считает-то?

Ворон почесал висок и усмехнулся:

– Да уж, кто их считает…

Либо у Пуха действительно все было хорошо с чувством юмора, либо он, как говорится, попал пальцем в небо. Бойцов, направленных на это задание, действительно никто не считал. Хоть бы они все полегли в Зоне, главной задачей являлось уничтожить артефакты.

– Вообще-то авторам этого анекдота присудили премию Дарвина, – заметил Ворон. – Один семнадцатилетний египтянин попытался спасти упавшую в колодец курицу и свалился в воду сам. Его сестра и два брата попытались ему помочь и тоже упали. Им на помощь подоспели двое пожилых людей, но и их постигла та же участь. Позже бездыханные тела всех шестерых подняли на поверхность. Курицу тоже достали. Она выжила.

– А еще что-нибудь этакое знаешь? – рассмеялся Пух.

«Как же мало для радости нужно обычному человеку в критической ситуации», – подумал Ворон и продолжил рассказывать:

– Один из лауреатов той же премии вошел в магазин в Луизиане, подошел к кассе, выложил на прилавок двадцать долларов и попросил разменять. Когда кассирша открыла кассовый аппарат, он вынул пистолет и потребовал отдать ему все деньги, что кассирша немедленно и сделала. Затем грабитель убежал, оставив свои 20 долларов на прилавке. Общая сумма украденного составила пятнадцать долларов мелочью. – Ворон прищурился, что-то двигалось со стороны Голубинской, но рассмотреть пока не выходило. – После снежной бури в Чикаго один мужчина потратил целый час, чтобы расчистить от снега место для своего