гвардейцы в приемной мертвы, словно промчавшееся по замку потустороннее существо одним махом вытянуло из людей все жизненные силы. Уцелели лишь сиятельные – меня с принцессой, Томаса Смита и фрейлину дьявольское заклятие поразить не смогло. Елизавету-Марию – тем более.

– Дверь, кузен! – вновь крикнула принцесса. – Заприте ее!

Тела придворных начали шевелиться, но это не жизнь возвращалась в них, то проникали в покойников бестелесные инфернальные твари.

– Проклятье… – прошептал я, задвигая засов, и тут у меня за спиной тонко вскрикнула принцесса.

В один миг я очутился рядом, выглянул в окно и сам едва не вскрикнул от неожиданности при виде возникшей на Дворцовой площади гигантской фигуры с оголенным черепом.

Заговорщики привели в действие запасной план – лишившись источника электромагнитных помех, они пошли ва-банк и уничтожили последний передатчик, защищавший Новый Вавилон от преисподней. Это грозило стереть с лица земли весь город и погубить миллионы жизней, но в схватке за право определять новый миропорядок нет запретных ходов. Для некоторых кровь людей – всего лишь смазка шестерен истории.

Интересно, приложил ли к этому руку господин Эдисон?

Хотелось верить, что нет.

– Мы погибли! – прошептала принцесса, когда под сильным ударом вздрогнула входная дверь.

– Здесь есть потайной ход? – спросил я.

Прежде чем кузина успела ответить, комнату наполнили протяжные стенания фрейлины. Встав на колени, оракул зажала ладонями лицо, меж тонких пальцев с ярко-красными ногтями заструилась темная кровь. А потом она неуловимым неровно-ломаным движением марионетки вдруг очутилась на ногах, отняла от лица ладони и обвела нас страшным взглядом налившихся беспросветной чернотой глаз. В окровавленной руке будто по волшебству возник пронесенный мимо охраны дамский пистолет.

– Склонитесь перед могуществом Миктлантекутли, владыки мертвых! – проговорила оракул чужим голосом и вдруг рассмеялась безумным, тонким и лающим смехом. – Жалкие черви, кто из вас готов к встрече с владыкой? Быть может, каланча?

Дуло уставилось меж глаз, и я неподвижно замер на месте, стараясь даже не дышать.

– Или хромоножка? – прошипела оракул, беря на прицел Смита. – Или рыжая стерва? О нет, а как же наша маленькая соня?

Попав из-за своего таланта под влияние могущественного потустороннего существа, фрейлина обрела невероятную резкость движений и переводила свой пистолет с одного на другого столь стремительно, что никто не успевал даже пошевелиться. Кровь, заливавшая глаза, нисколько не мешала ей целиться.

– Так кто же первым повстречается с владыкой? – вопрошала оракул у себя самой. – Никто не знает, кроме владыки! И меня! Я знаю! Знаю, о да!

Я готов был при первой же возможности кинуться на бесноватую, но никак не мог предугадать ее следующего движения и потому медлил. Поймать случайную пулю хотелось меньше всего.

– Кожу на запад! Мозги на восток! – начала вдруг декламировать фрейлина какую-то жуткую считалку, безостановочно крутясь на месте, словно персидский дервиш. – Мясо на лед! Кровь сразу в сток!

С каждой новой фразой пистолет направлялся на кого-то другого, но не по кругу, а без всякой очевидной очередности.

– Мослы грызут адские псы! – Фрейлина отвела ствол от суккуба и нацелила его на принцессу. – И только души никому не нужны! – проговорила она напоследок и прошептала: – О, бедняжка Анна, мне так жаль…

Томас Смит сорвался с тахты за миг до того, как палец оракула утопил спусковой крючок. В прыжке сыщик выкинул перед собой руки, но раненая нога лишила рывок былой стремительности, он успел и опоздал одновременно.

Предназначавшаяся принцессе пуля навылет прошила хватавшую пистолет ладонь и угодила в левый глаз сыщика. Томас еще не успел упасть, а Елизавета-Мария уже ударила фрейлину схваченной с тумбочки лампой. Бронзовое основание легко раскроило череп одержимой, и оракул замертво повалилась на пол. По ковру раскатился окровавленный жемчуг.

– Проклятье! – выдохнула Елизавета-Мария, вытирая с лица брызги чужой крови. – Лео, мы крепко влипли!

И с этим было не поспорить. Фигура ацтекского бога смерти обретала все большую материальность, исходящие от нее эманации зла накатывали настоящими волнами, искажали своей силой реальность, дурманили сознание.

Кровь сиятельных защищала нас, но долго так продолжаться не могло.

– Все было напрасно! – простонала принцесса, и кристальная чистота ее страха встряхнула меня ничуть не слабее электрического разряда.

В дымоходе камина вдруг зашуршало, и в облаке сажи в комнату вывалился Зверь. В своей когтистой лапе альбинос сжимал