– Ну смотри… – хмыкнул Уильям Грейс и, пятясь, отступил в заднюю комнату. Бесшумное появление за спиной Елизаветы-Марии произвело на него неизгладимое впечатление. Как, впрочем, и обнаженная сабля в хрупкой девичьей руке.

Я ухватил суккуба за плечо и оттащил к входной двери.

– Где Лили? Ты посадила ее на паром?

– Я же обещала!

– Так она уплыла?

– Разумеется, уплыла! Просила передать, что верит в тебя.

У меня словно камень с души свалился. Я с облегчением перевел дух и спросил:

– Что тебе надо? Ты ведь ничего не делаешь просто так!

– Не делаю, – подтвердила Елизавета-Мария, положила саблю на подоконник и, смотрясь в зеркало, начала заправлять под косынку короткие рыжие волосы. – Но ты собрался спасать принцессу, а я даже отсюда чувствую, какая дьявольская прорва силы собрана в окрестностях дворца. Уверена, ты сумеешь отщипнуть немного для меня.

– Послушай…

– Нет, это ты меня послушай, Леопольд! – прорычала Елизавета-Мария. – Я еду с вами! Точка!

Суккуб подхватила саблю и решительно прошла в заднюю комнату, а я только и смог, что выдохнуть ей вслед беззвучное проклятие.

Спасательная команда подобралась такая, что оставалось лишь гадать, кто станет спасать нас друг от друга…

В Старый город мы выдвинулись лишь на рассвете следующего дня – весь вечер и большая часть ночи ушли на монтаж передатчика Александра Дьяка. Пришлось даже снять с башенки броневика все бронелисты, иначе никак не получалось разместить наверху излучатель микроволн. Сам громоздкий передатчик и питавший его генератор поместили в кузов, предварительно открутив боковые лавочки. В результате внутри осталось место только для шести человек. Еще двое могли разместиться в кабине.

– Удачи, Лео! – пожал мне на прощанье руку Рамон Миро, который до утра помогал с переделкой броневика, но при этом не задал ни единого вопроса и не проявил к нашей авантюре никакого интереса. – Надеюсь, еще увидимся!

– До встречи! – хлопнул я его по плечу, и крепыш вышел со двора.

Я глянул ему вслед, тяжело вздохнул и принялся наблюдать, как подчиненные Уильяма Грейса выгружают из самоходного экипажа пулеметы Льюиса и снаряженные диски к ним. В кузов броневика уже переложили ручную мортиру с барабаном на пять зарядов и пневматический линемет, метавший немалых размеров двузубец. С увесистой электрической банкой в заплечном ранце острогу соединял провод, собранный на катушку, примерно такую же, как ставят на обычные спиннинги. По словам расхваставшегося лейтенанта, электрический разряд батареи мог упокоить любого из герцогов преисподней, но мне совершенно не хотелось проверять это утверждение самому.

Куда большие надежды я возлагал на излучатель Александра Дьяка: запущенный в тестовом режиме, он в пару секунд взорвал отнесенную к забору бутылку пива, а от мокрых досок так и повалил белый пар.

Пока гвардейцы размещали пулеметы в броневике – два закрепили на боковых окнах, третий поставили в кабине курсовым, – я перекинул через плечо ремень подсумка и принялся перекладывать в него зажигательные гранаты, привезенные Рамоном. Уильям Грейс и Томас Смит последовали моему примеру.

Со стороны Старого города то и дело доносились гулкие разрывы, небо там было затянуто черным дымом, но даже он не мешал разглядеть багряный отсвет, горевший над дворцом.

– Никаких изменений за ночь не произошло, – сообщил нам лейтенант Грейс. – Но есть и хорошая новость.

– И какая же? – проявил любопытство Томас Смит.

– Вечером на экипаж регента скинули бомбу из окна дома, мимо которого тот проезжал. Герцог выжил, но лишился руки и находится в критическом состоянии, – сообщил Уильям и усмехнулся. – Как видите, иногда и от анархистов бывает польза. Главное теперь – вывезти ее высочество из дворца.

Я внимательно присмотрелся к лейтенанту, но об анархистах тот говорил на полном серьезе.

– А это точно были анархисты? – поинтересовался я тогда.

– Да, какой-то чокнутый русский, – подтвердил Грейс. – Сыщики Третьего застрелили его при задержании.

– Ах вот оно что! – задумчиво протянул я, гадая, предприняли попытку избавиться от регента его сообщники или таким образом решил повлиять на события Бастиан Моран.

– Надо ехать, – поторопил нас сыщик.