ученые совершали одни и те же открытия независимо друг от друга практически одновременно!
– Эдисон и Тесла, – повторил я, вспомнил о недавнем заговоре, когда преступники оказались вооружены электрическими метателями совместного производства «Кольта» и «Электрического света Эдисона» и вздохнул: – Эдисон…
– Прошу вас воздержаться от огульных обвинений! – возмутился Дьяк. – Это просто чудовищно!
– Бросьте, Александр! – перебил я изобретателя. – Мы не на суде! Расскажите об этом новом передатчике. Можно вычислить его местонахождение?
Дьяк вздохнул и поманил меня к задней двери. Распахнул ее и указал на багряные облака над дворцом.
– Передатчик там! – уверенно заявил старик.
– Почему вы так решили?
– Свечение облаков вызвано повышенной концентрацией потусторонней энергии, – пояснил изобретатель, закрывая дверь. – Судя по диаметру сияния, мощность передатчика невелика и он покрывает только центральную часть Старого города, а мой грозоотметчик ловит лишь отголоски его сигнала.
– В самом эпицентре… – пробормотал я. – Во дворце…
– Я постелю вам на диване, – предложил Александр Дьяк и, шаркая домашними тапками по полу, ушел в кладовку. – Утром поеду в лекторий «Всеблагого электричества», они должны знать, что происходит. И не отговаривайте меня, Леопольд Борисович. Не отговаривайте! Я все решил!
Я не стал даже пытаться.
На текущий момент инфернальное воздействие коснулось лишь района императорского дворца, но остальной город оставался в опасности до тех самых пор, пока работает таинственный передатчик. Вдруг его запустили не на полную мощность или он такой не один?
От тяжелых раздумий разболелась голова; в доме стало тесно и душно, словно я, подобно сказочной Алисе, вдруг увеличился в размерах.
– Александр! – окликнул я изобретателя. – Возьму ваш плащ?
– Вы куда-то собрались? – удивился старик.
– Пройдусь.
– Берите, конечно! – разрешил Александр и сразу забеспокоился: – Вы надолго?
– Дождитесь меня, – попросил я. – Сходим в лекторий вместе.
– Договорились! – обрадовался старик, приободренный моей поддержкой.
Жалея о невесть где позабытом реглане, я с трудом влез в слишком узкий и короткий плащ, нацепил на макушку синюю фетровую шляпу и вышел за дверь.
На улице с неба сыпалась мелкая холодная морось: я вышел с заднего двора лавки и поспешил на звуки стрельбы. Артиллерийская канонада в окрестностях императорского дворца не смолкала ни на миг, орудиям вторило стрелковое оружие – хлопали винтовки, часто-часто тарахтели пулеметы; изредка окна домов звенели от далеких разрывов бомб. В небе кружили армейские дирижабли, но к захваченному демонами району они приближаться не рисковали.
Горожан к этому времени на улицах заметно убавилось. Кого-то уговорили разойтись полицейские, кого-то распугал дождь. Да и смотреть особо было не на что: багряный пламень в небе над дворцом размеренно пульсировал, словно призрачное сердце, а в остальном ничего интересного не происходило.
Впрочем, хватало и тех, кто не поддался на уговоры констеблей и остался на мостах и тротуарах глазеть на свечение ночного неба. Слышались причитания из-за гибели наследницы престола и ругань на бестолковое правительство, но крамольные разговоры моментально стихали, стоило только оказаться поблизости полицейскому наряду.
Я в своем желании подобраться поближе к Старому городу оказался не одинок, и хоть выставленные на перекрестках постовые заворачивали любопытствующих назад, пронырам ничего не стоило отыскать обходные пути.
Постепенно шум выстрелов и взрывов приблизился, и на улицах начали попадаться армейские патрули, которые разгоняли зевак, не делая исключений ни для газетчиков, ни для служащих местных управ. Я решил не рисковать и по пожарной лестнице забрался на крышу четырехэтажного дома, рассчитывая осмотреться с высоты. До меня это место уже облюбовала стайка местных пацанов и два фоторепортера; вид на Старый город отсюда открывался на удивление неплохой, а багряное пятно в небе теперь, казалось, пульсировало прямо над нашими головами.
Дальше по улице темноту ночи то и дело разрывали вспышки винтовочных выстрелов, но по кому ведут огонь солдаты, отсюда было не разобрать. Не удавалось разглядеть этого даже приникшему к морскому биноклю дедку, который начинал грязно ругаться
