расспрашивать стал. Повезло к концу дня.

– Если камни собирает твой родич, так это у кривого Фернандо спроси, – посоветовал торговец. – Только его самого второй день на торгу нет, вместо него сын вчера рабов приводил, а сегодня и его нет.

– А как его найти?

– Пойдешь по этой улице, в конце дом из камня, с башенками. Там спросишь.

Первуша направился по улице. Главное – узнать, где находится брат, поговорить с ним. О выкупе речи нет, поскольку денег нет. О предполагаемой цене за раба он уже узнал на невольничьем рынке.

Дом кирпичный, в два этажа, по углам башенки. На Руси так не строили. В запертые ворота постучал. Открыл раб, одет в чистую одежду.

– Я бы хотел поговорить с Фернандо.

– Болен хозяин.

– Родственника выкупить хочу.

– Тогда можно с сыном говорить, Алонсо. Зайди во двор.

Первушу во двор впустили. Раб ушел, а вернулся с сыном хозяина, молодым мужчиной в рубашке, бархатной красной жилетке и коротких зеленых штанах. На вкус Первуши – одежда нелепая, смешная, но со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

– День добрый, – поздоровался Первуша.

– Раб сказал, поговорить со мной хочешь?

– Мне говорили про Фернандо, хозяина.

– Я сын его, отец болен.

– Не сочтешь ли невежливым узнать – чем?

– Русичи называют его хворь почечуй, а местные лекари из греков – геморроем.

Ага, говорил ему Коляда о такой напасти, как и о способах лечения.

– Весьма сочувствую. Не из любопытства интересуюсь, сам лекарь.

– Так ты по этому поводу пришел? Кто послал тебя, не Филодор?

– Вообще-то я пришел узнать, нет ли среди рабов твоего отца моего родственника, Вторуши Фомичева?

– Кто знает фамилию раба? Он русич?

– Как и я. Светлые волосы, серые глаза. Сейчас ему должно быть двенадцать лет.

– Пройдем во двор.

Площадка за домом невелика, за ней накрытый крышей загон, как для скота. К сыну хозяина подбежал надсмотрщик:

– Уважаемый Алонсо, рабы отдыхают после работы.

И склонился в поклоне.

– Выведи всех русичей. Серые глаза, светлые волосы. Быстро!

Надсмотрщик открыл замок, крикнул:

– Русичи, выходи! Строиться у решетки!

Вышли человек двадцать. Лица понурые, тела худые, ветхая одежда.

– Подойди, посмотри, нет ли здесь родича твоего? – махнул рукой Алонсо.

Первуша прошел медленно вдоль строя, всматриваясь в лица. Никто на брата не похож, и по возрасту не подходят.

– Его здесь нет, – покачал головой Первуша.

– Если он в Кафе, его можно найти. Но уж коли ты здесь, не окажешь ли помощь отцу? Ослаблен он сильно.

– Кровь теряет?

– От кровопотери уже ходить не может.

У Первуши едва не вырвалось – поделом. Торговать людьми, как скотом, – грех. Человек рождается свободным.

Ну что же, почему не посмотреть, хоть и плохой человек, работорговец, но все же создание Божее. Алонсо проводил знахаря во внутренние покои. Богато работорговец живет! Всюду на полах ковры, мебель красивая, узкие окна от палящего днем солнца шелковыми занавесками прикрыты. Для Первуши – роскошь невиданная. В спальне Фернандо широкая кровать под балдахином. На постели хозяин возлежит. Худ, очень бледен, глаза впали. На приветствие Первуши не ответил из-за слабости, лишь веки приподнял.

– Оставь меня наедине, – попросил знахарь.

– Я за дверью буду, – согласился Алонсо.