«соскочить». Кто они такие, чтобы утверждать, будто он
Он покачал головой.
– Десять лет прошло, а всё по-прежнему. Да что с тобой такое? Вправду всё ещё веришь, что достаточно храбр – или безумен, – чтобы послужить самому себе морской свинкой?
Пол снова сделал паузу, но лишь на миг: он не ждал ответа. С самой первой Копией он спорил долго и яростно, но потом у него уже не хватало на это духу.
– Ну так у меня есть для тебя новость.
Не открывая глаз, он стиснул кольцо.
Ногти, нуждавшиеся в стрижке, больно впились в кожу ладони.
Разве не приходилось ему во сне страшиться, что он проснётся и всё исчезнет? Может, и приходилось, но сон не есть жизнь. Если единственный способ «вернуть» себе тело, «вернуть» свой мир – это проснуться и всё забыть…
Пол дёрнул за кольцо.
Через несколько секунд он испустил сдавленный всхлип, выражавший скорее замешательство, нежели какие-то эмоции, и открыл глаза.
Кольцо осталось у него в кулаке.
Пол тупо уставился на эту метафору… Чего? Ошибки в процедуре прекращения программы? Какого-то технического глюка?
Наконец-то и впрямь почувствовав себя как во сне, он отстегнул парашют и раскрыл тщательно упакованный рюкзак. Внутри не оказалось ни иллюзорного шёлка, ни кевлара, ни чего-либо ещё сколько-нибудь правдоподобного. Только листок бумаги. Записка.
Он опустился на колени, сжимая в руке записку и уставившись на неё не верящим взглядом.
Не мог?
Он никогда бы не сделал такого ни с кем другим. В этом он был уверен. Он же не чудовище, не палач, не садист. И никогда не взялся бы за дело сам, не имея возможности соскока в качестве последнего выхода. Между смехотворными фантазиями о стоицизме и побегами в утешительную неизменность версии из плоти и крови наверняка были моменты ясного мышления, когда главным доводом становилось:
Но вот снять с себя Копию и уже потом, когда её будущее перестанет быть
Это было так похоже на правду, что Пол опустил голову от стыда.
Потом бросил записку на пол, поднял лицо и взревел, что было сил в несуществующих лёгких:
– ДАРЭМ! АХ ТЫ
Первое, что пришло в голову, – поломать мебель. Но вместо этого он принял основательный горячий душ. Отчасти чтобы успокоиться, отчасти – в качестве мелкой мести: двадцать виртуальных минут не особо необходимых гидродинамических расчётов изрядно взбесят этого скупердяя. Пол вглядывался в капельки и струйки воды, бегущие по коже, силясь
