Фельдфебель вытянулся и с достоинством доложил:
– Йоганн Кунтц, фельдфебель шестой прусской линейной пулеметной команды.
– Пулеметной команды? От какого же вы полка? От егерского?
– Никак нет, – фельдфебель позволил себе немного расслабиться. – Мы – линейная команда, приписанная к первой армейской дивизии. Подчинялись семнадцатому армейскому корпусу, а теперь должны были следовать в четвертую кавалерийскую дивизии, которой и передаемся в подчинение.
– Так, ясно. Что за система пулеметов?
– Дрейзе MG 08/15, господин гауптман.
– Вы хорошо разбираетесь в русских званиях, фельдфебель?
– Я готовился к сдаче экзамена на офицерский чин.
– Очень интересно… Уведите пока…
Львов занялся пулеметом и вскоре разобрался в его схеме. Зарядил, разрядил, попробовал разложить станок… «Хорошо, что захватили именно такие, – думал он про себя. – Они на вьюках перевозятся, да и, пожалуй, полегче нашего максимки будут…»
– Так, братцы, а ну-ка взяли три этих пулемета и к подпоручику Полубоярову. Пора заканчивать эту комедию, а то неровен час кто-нибудь еще заглянет на огонек…
Через полчаса все было кончено. Железнодорожная рота, последние двадцать минут изнемогавшая под сосредоточенным огнем четырех пулеметов, капитулировала. Немцев выводили из пакгауза, сгоняли в кучу, и вскоре они просто тупо сидели на влажной от утренней росы земле под бдительной охраной взвода охотников. Львов проверил трофеи, отложил в сторону несколько распоряжений с пометкой «Streng geheim»[39], внимательно изучил карту, а затем подозвал к себе Зорича и Полубоярова.
– Вот что, Иван Николаевич и Порфирий Иванович, есть у меня к вам вопрос. Что будем с пленными делать?
– То есть как? – растерялся Зорич, а Полубояров, видимо уже что-то поняв, уточнил с холодной вежливостью: – Вы предлагаете их убить, господин штабс-капитан?
– А вы что предлагаете, господин подпоручик?
– Но господа, господа, разве можно так? – смешавшись, Зорич даже тряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя страшное видение. – Мы же должны их доставить в лагерь…
– Ваня, не дури, – все так же холодно бросил Полубояров. – Где эти лагеря и как ты их собираешься туда доставить? По воздуху?
Львов внимательно оглядел Порфирия Полубоярова, но ничего не сказал.
– Но так же нельзя…
– Так предложи свое решение, Ваня. Расскажи нам, как можно?
Зорич потрясенно молчал. Львов подошел к Полубоярову, взял его за руку:
– Значит, так. Вы все понимаете, так что играть в прятки не стану. Сегодня я возьму это на себя, но следующий раз – за вами, Порфирий Иванович. Берите все пулеметы, кроме двух, три взвода и двигайтесь к Марцинканцам. Я вас догоню.
Под командой Полубоярова большая часть охотников двинулась вдоль железнодорожного полотна. Оставшиеся со Львовым солдаты, получив приказ, деловито устанавливали пулеметы, подтаскивали коробки с лентами, проверяли винтовки…
– Дядька Силантий, – спросил тихонько рябой рыжий первогодок Кузякин. – Это что ж, мы щас ерманцев… того?..
– А что? – поинтересовался унтер-офицер Петров. – Поджилки затряслись?
– Дык… Не по-божески это.
– Ну да? – удивился унтер. – А скажи-ка мне, друг ситный: помнишь ты, как о девятом годе конокрада спымали? Помнишь аль нет?
– Помню, как не помнить, – Кузякин, родом из той же деревни, что и Петров, кивнул головой. – Яво ишо на кол садили… всем обчеством.
– Верно, – Петров достал кисет и свернул цигарку. – А ты что в те разы делал?
– Дык… Кол я стругал, дядька Силантий, нешто ты забыл? Ты ж мне сам и велел: стругай, говоришь, раз батьки нет, стал быть – старшой. Я, то есть…
– О как! А скажи-ка мне, Спиридон Кузякин: на кол садить – по-божески али нет?
– Дык… Ён же лошадей бы свел – чем пахать? Поперемерли б с голоду-то…
– Значит, за коней – на кол и ладно, а ерманца, что землю твою забрать желает, с пулемета – не по-божьи?
