командование собственный отряд. Наш Император уже тогда начал подавать признаки потери рассудка. И то ли из-за этого, то ли из-за их бесконечных распрей с моим отцом решил направить меня на север. В то время в нескольких деревнях вспыхнули волнения. Мне было приказано в течение недели решить этот вопрос.

– Одному? Без отряда? Разве это возможно? Заговорщиков искать можно месяцами, если они не дураки.

– Ты не понимаешь. Император не был заинтересован в поиске заговорщиков. Он велел преподать урок всем на будущее. Мой дар на тот момент вступил в полную силу, и я должен был стереть с лица мира все деревни, в которых шли волнения. С населением, скотом, домами. Без разбирательств. Полное уничтожение.

Лиса ахнула, прикрывая рот рукой. Если раньше у нее была иллюзия, что Император просто играет сумасшедшего, то теперь она поняла, что он больной на голову тиран.

– Но это же сотни людей, – выдохнула она.

– Тысяча семьсот тридцать два человека. Женщины, дети, старики. Скотину не считал, не знаю.

– И ты их?..

– Я справился за три дня, – произнес Эйдан, не мигая глядя на костер, – вернулся в столицу героем. Наградили, дали лучший отряд, Император назначил главнокомандующим. Устроил вечер в мою честь. На вечере кто-то произнес «Северный лорд», так и прицепилось. Райем больше всех напоминает мне об этом.

– Ты… Это ужасно. Как так можно?

– Мы же темные, – грустно вздохнул Эйдан, – но раз мы договорились быть честными… Я соврал. Всем. Не выполнил я этот приказ. Прибыл туда, быстро нашел виновных. Какие-то мальчишки, еще моложе меня, которых потянуло на подвиги. Да и сообщения о волнениях были сильно преувеличены. Мне кажется, что Император это прекрасно знал. И все равно велел всех убить.

– Тогда как ты?..

– Как все сделал? Договорился с соседями. Через границу начинались владения дроу. Они те еще затворники, а годом раньше у них по деревням мор прошел, почти всех крестьян выкосило. Поля простаивали. Почти трое суток держал портал, чтобы всех переправить на новое место.

– И что, все согласились просто взять и бросить свои дома?

– Я выбора не оставил. Сразу сказал, что или так, или будут как бунтовщики прямо с домами сожжены. Желающих остаться не нашлось. Сжег все за собой, следы портала тоже замел и вернулся. Потом, правда, приходилось дважды к жителями наведываться, чтобы перестали языком трепать. Но обошлось все просто стиранием памяти и ложными воспоминаниями.

– А что дроу?

– Им дела нет до соседей. Появился народ для полей, и ладно. Повезло, конечно. Я никому еще не говорил об этом.

– Почему? Даже Райему?

– Даже Райему. Это государственная измена, Император бы только порадовался такому поводу, чтобы проучить моего отца. А Райем… Его издевки я уж как-нибудь переживу.

– Вау… – Лиса не могла найти слов, так что, последовав примеру темного, тоже осушила свою кружку. И вновь Эйдан заботливо наполнил ее, открыв уже вторую бутылку.

– Почему ты не убил меня? – тихо задала вопрос Лиса, который мучил ее с тех самых пор, как Райем дал ей ознакомиться с законами темных, где было четко прописано, что за покушение на убийство темного лорда полагается смерть. Как впрочем, и за любые другие менее тяжелые проступки.

– Не знаю. Честно, ты себе даже представить не можешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос. Ты невероятная заноза в заднице, и руки иногда так и чешутся свернуть тебе шею. Но каждый раз я сталкиваюсь с мыслью, что я не хочу причинить тебе вреда.

– А как же тот раз, когда ты ударил меня?

Лиса поверить не могла, но, кажется, увидела, как Эйдан слегка покраснел от стыда. Или это вино заставило его залиться краской?

– Я … Сам не понимаю, как я мог. Демон, да я в жизни ни разу не поднимал руки на женщину. Я клянусь тебе. Просто, когда я побежал за тобой и увидел Райема, лежащего в крови и без сознания, я решил что ты его… Ты же и меня до этого чуть не убила, когда подлила яд в вино. Я понимаю, что мне нет оправдания. Я не должен был терять над собой контроль… И потом, я приходил к тебе, хотел поговорить, но тебя словно не было, ты как будто не слышала. Или не хотела слышать…

– А все остальное? На это у тебя тоже были причины? – Лиса чувствовала, как ком в горле застрял, обида за свой страх, свою