можете. Или вы по-другому думаете? – это было сказано уверенным и спокойным тоном.
Поручика от этих словно передернуло, на скулах заходили желваки, а рука интуитивно потянулась к кобуре. В военное время невыполнение приказа каралось смертью, и у кадрового офицера, выжившего в аду войны, рука бы не дрогнула его исполнить, но в данном случае Пашутин был прав. Мелентьев сознавал, что занявшись личным делом, он становится частным лицом, а значит, у него нет права что-либо приказывать или требовать, но отступить сразу он не мог, это было не в его характере. С минуту оба мерили друг друга взглядами, после чего поручик негромко сказал:
– Так тому и быть. Ефрейтор Лещенко, вы назначаетесь старшим группы. Прапорщик, передайте ефрейтору письмо.
Мы смотрели им вслед, пока последний солдат не растворился в предрассветных сумерках, затем поручик повернулся к нам. Скользнув по мне взглядом, сопровождавшимся кривой усмешкой, он обратился к прапорщику:
– С Богуславским все понятно, а вы, прапорщик, почему остались? Ведь если вам удастся вернуться в расположение наших частей…
– Вы сделали свой выбор, поручик, а я свой. И готов за это ответить хоть перед командованием, хоть перед Богом.
– Что ж, вы сделали свой выбор. Теперь, для начала, я вам обоим кое-что объясню. В сарае вместе с ездовыми и медсестрами был заперт мальчишка-фельдшер, который неплохо знал немецкий язык. Именно он из разговоров часовых узнал не только имя офицера, который приходил в сарай, но и имя именинника – оберста фон Краузевица, командира уланского полка. Неделю тому назад от немца, которого притащили охотники, мне стало известно, что в деревне недалеко от станции квартирует именно тот самый уланский полк. Все мои сомнения исчезли. Судьба сама привела меня сюда для свершения святой мести!
При этих словах с лица поручика сошла угрюмость, на щеках появились слабые пятна румянца, а в глазах заплясали огоньки какого-то ненормального веселья.
«Похоже, эта месть стала его навязчивой идеей», – но так я только подумал, а спросил его о другом:
– Где они квартируют?
Но вместо Мелентьева мне неожиданно ответил Пашутин:
– Если я правильно уточнил наше местоположение, то полк стоит от нас в четырех-пяти километрах. Рядом с деревней находится поместье. Думаю, что именно в нем остановились на постой офицеры полка. Я прав, поручик?
Мелентьев посмотрел на Пашутина с каким-то настороженным любопытством.
– Правы настолько, что я просто вынужден спросить: откуда у вас такие подробные сведения о том, чего вас не должно касаться?
– Ничего удивительного в этом нет, Иван Васильевич. Две недели до того, как оказаться на передовой, я находился в штабе, изучая район боевых действий. Плюс к этому у меня очень хорошая память. Вы удовлетворены?
– Вполне. Так вот, господа, предлагаю отправиться туда прямо сейчас, чтобы затем, ближе к ночи, проникнуть в поместье.
Пашутин сразу отреагировал на предложение поручика – поднявшись с земли, он стал завязывать вещевой мешок.
Добравшись до места, мы поочередно наблюдали за поместьем в бинокль, пока окончательно не стемнело. Большое здание с пристройками, чьи крыша и обветшалые стены требовали хорошего ремонта, было окружено забором. У ворот находился флигель, в котором немцы поместили караул. Кроме офицеров в доме жили денщики и повар.
Спустя десять минут, после смены караульных у ворот, со стороны деревни появился шатающийся из стороны в сторону унтер-офицер. Когда те попытались его остановить, он начал что-то путано объяснять, а потом вдруг споткнулся и рухнул в дорожную грязь. Часовые попытались выяснить у него, как тот здесь оказался – и не заметили за своими спинами появления другого человека. Два удара – и тела, с разницей в несколько секунд, рухнули на землю со звуком, весьма похожих на падение тюков мокрого белья. Поднявшийся с земли прапорщик и подбежавший Мелентьев помогли мне убрать трупы с дороги. Следующим пунктом в нашем плане было уничтожение солдат во флигеле. Осторожно подкравшись к домику, я заглянул в окно. Унтер-офицер и солдат, со скучными сонными лицами, при свечах, играли в шашки. На топчанах, стоявших в глубине комнаты, спали солдаты. Неожиданно рядом со мной появилась фигура поручика. Заглянув в комнату, он посмотрел на меня и кивнул головой в сторону. Дескать, давай отойдем! Подошли к Пашутину, который сейчас стоял у входной двери, прижимаясь к стене.
– Что там? – шепотом спросил нас прапорщик.
– Ворваться не можем – шум будет, – высказал я свое мнение.
– Полностью согласен, – поддержал меня поручик.
