чужого плеча, с человека, который минимум на пять размеров крупнее, чем этот доходяга. Но только не в плечах, тут она, наоборот, трещала, натянутая, как кожа на барабане.

Странный тип. Когда подошел ближе, под вывеску – блеснули его глаза, удивительно синие, такие, будто художник мазнул по ним яркой краской. Аньке даже вдруг показалось, что эти глаза светятся в полутьме, как у кошки, но тут же наваждение прошло – бомж как бомж, и все-то в нем интересного, что движется он к магазину твердой походкой, а значит, есть чем расплатиться за товар, а если есть чем расплатиться, значит, понадобится крыша над головой, ну и матрас – чтобы выспаться, или еще для чего… поинтереснее.

Анька давно уже воспринимала секс не как удовольствие, а как способ добычи пропитания или как неизбежность – услугу, предоставляемую особо ценному постояльцу, но сейчас вдруг почувствовала в животе некий трепет, будто бабочки, давно уже потерявшие свои разноцветные крылья, ожили и мечутся, пытаясь найти выход из истерзанного чрева бывшей продавщицы парфюмерного магазина.

Давно уже Анька не испытывала сексуального возбуждения, даже забыла, как оно и бывает! И на кого возбудилась?! На бомжа поганого, в одежде, которую он, скорее всего, нашел на помойке!

Глаза. Вот что странно. Таких глаз нет ни у кого, и в мечтах Аньки ее сказочный принц-олигарх всегда был голубоглазым блондином, высоким, широкоплечим – как этот парень, медленно и осторожно открывающий дверь в магазин.

Анька горько усмехнулась – вот он, подарок судьбы! Вот он, дар Спасителя! Голубоглазый олигарх, в драной грязной одежде! А что, каждому свое… Она как-то давно ударилась в религию, стала истово молиться, даже пить почти перестала, молила об удаче, о деньгах, которые изменят ее жизнь. И что получила? Заходит за гараж возле дома, смотрит, а там лежит куча дерьма, кто-то только что наложил. Бумажки у него не было, так взял и подтер задницу десятирублевыми купюрами. Лежат эти купюры – мятые, опоганенные – пять штук, как сейчас помнит, и с небес будто кто-то смотрит и хихикает – на, мол, тебе, просила денег?! Так получи!

Десятирублевки Анька все-таки забрала, оттерла, в этот же день добавила их к другим, почти таким же вонючим, и напилась, как свинья. Не выходила из запоя неделю – благо что постояльцы были, исправно снабжали забористым шмурдяком. Когда протрезвела, тяги к вере сильно поубавилось. Нет, крестилась, конечно, когда видела церковь, автоматически, по привычке, но стремление зайти в нее исчезло полностью. Бог – он не для нищих. Не любит он их, хотя и сказано в Библии, что все – ровно наоборот. Жизнь показывает совсем иное, увы.

Сегодня дежурил Боров – здоровенный, пузатый мужик, который на дух не переносил попрошаек и бомжей. Впрочем, а кто их любит? Бомжи и сами себя не любят, что говорить о тех, кто поставлен тащить и не пущать! Если парень ему не приглянется – выкинет из магазина, да еще и в зад наподдаст, чтобы летел веселее. Злой человек. Говорят, бабу свою поколачивает, гуляет она от него. Впрочем, от такого и загуляешь – рожа красная, губы навыворот, нос картошкой, ну урод уродом! В молодости вроде как занимался борьбой – сам хвалился, якобы чемпионом чего-то там был, «Динамо» якобы, да вот травму ноги получил, и карьера сорвалась. Он и вправду прихрамывает, точно. Ручищи толщиной как Анькина нога, сохранившая, как ни странно, девичью стройность.

Смеялись иногда, глаза закрыть, не видеть Анькину физиономию – так можно представить, что трахаешь супермодель – бедра гладкие, упругие, как у молодой девчонки! Если бы еще и не воняла…

– Пошел вон отсюда! Грязная скотина! – прогромыхал Боров, выталкивая из дверей магазина голубоглазого. – Штоб я тебя здесь не видел, вонючка!

– У меня деньги есть, я хочу купить продукты, – как-то механически сказал бомж, показывая Борову веером расставленные тысячные купюры. – Почему я не могу войти?

– Потому что ты говно! – весомо припечатал Боров, отправляя «олигарха» со ступенек крыльца. – Пшел отсюда, рвань! Надоели, бомжатины поганые!

Анька думала, что парень сейчас хлопнется о землю, но тот каким-то чудом приземлился на ноги, извернувшись, как кошка, и замер, будто раздумывая – вернуться или пойти прочь. Анька была готова поставить на то, что он сделает еще одну попытку войти в магазин, но парень вдруг повернулся и побрел прочь, так и держа в руке тощую стопку помятых купюр. И напрасно! Чуть поодаль, возле угла магазина, всегда тусовался Игорян, погоняло «Механик» – со своими отморозками. Аньку они не трогали – взять с нее нечего, трахать ее западло, а вот случайного залетного ощипать, это они запросто.

Механик (по слухам) промышлял, вскрывая машины – с парковкой у автовладельцев всегда проблемы, до машины не враз добежишь, так что «бизнес» Механика процветал – магнитолы, ну и всякая другая мутотень, которую наивный автовладелец оставил на сиденье или в бардачке своего «железного друга» – на радость шустрой бригаде воров.