– И без тебя рискую, только гораздо больше, – вздохнула женщина. – И ты забыл, что я в тебя влюблена, как безумная, как ненормальная? Будь что будет, авось выживем. Я вообще уже с миром прощалась, мне осталось-то всего ничего! Что я потеряла? Деньги? Никакие деньги не дали бы мне второй шанс, новую жизнь. Так что… потри мне спинку, а? Я сама не дотянусь! Странно так… я в последний раз мылась вместе с мужчиной… забыла уже когда. А может, и никогда. Тогда другие времена были, не как сейчас – свобода нравов, каждый живет, как хочет. Когда я была старухой, думала – вот же негодяи, развратили народ! Превратили в стадо баранов, думающих только о жрачке и сексе! А теперь вот думаю, думаю, думаю… и хочу быть такой, как они! Свободной от… от… ну… ты понял! Ага, вот тут, под лопаткой! Что там? Укусил кто-то, да? Комар! Чешется, гадина! Ненавижу комаров! Мечтала в юности придумать такое средство – опылили лес, реки, болота – и пропали комары навсегда. Только потом узнала про экологическое равновесие и про то, каким бедствием было бы исчезновение всей этой мошкары. Нет уж, пусть живут.

Она оказалась девственницей, что для Сергара не было новостью – случалось каждый раз, когда он омолаживал женщину (организм почему-то считал, что неотъемлемым признаком молодой женщины является девственная плева), но для Насти это было полнейшим откровением. И довольно болезненным. Но вызвавшим приступ истерического смеха – девушка семидесяти лет! Ну не смешно ли?! Только вот забыла, что лишение девственности довольно-таки неприятная, болезненная «процедура». Впрочем, Сергар тут же залечил ее «раны», и дальше все пошло как по маслу.

Через два часа стонов, криков, сотрясений постели и всего того, что приличествует сексу между молодыми любовниками, они уже спали – без сновидений, как убитые. Завтра будет день, и будет дело. Отключенный телефон Сергара сиротливо лежал на прикроватном столике, на потолке пробегали отблески автомобилей, бесшумно проносящихся где-то за окном.

В номере было очень тихо – толстые стены старинной постройки не пропускали звуков, окна – не простые, бронированные – были сделаны так, чтобы ничто не мешало обитателям «президентского» номера отдыхать и видеть добрые сны. Или недобрые – в зависимости от того, какая жизнь у богача, сумевшего заплатить десятки тысяч рублей за номер «люкс».

«Жизнь налаживается!» – подумалось Сергару, когда он вдруг очнулся посреди ночи будто от толчка. Новое место, незнакомое – спится тревожно, наверное потому и проснулся. Или чутье грабера, которое выручало множество раз? Опасность?

Но вокруг все было тихо, и скоро рука Сергара оказалась на плоском животе новой подруги. Он погладил ее бедра, ощущая крепость сильных молодых мышц, провел ладонью по твердой, как у молоденькой девочки, груди. Настя вздохнула, потянулась к Сергару, обняла его и снова засопела, щекоча кожу горячим дыханием.

Сергар ухмыльнулся – вот ведь судьба, а?! Кто бы сказал ему лет пять назад, что возможна такая жизнь, что он будет вот так лежать после секса с красивой женщиной, что дома его ждут еще две не менее красивые подруги, а сам он молод и богат, рассмеялся бы в лицо этому фантазеру! Так не бы-ва-ет! И Сергар до сих пор до конца не мог поверить, что это с ним все-таки случилось. Может, он спит и видит сны? Может, на самом деле в этот миг его дело терзает толпа живых мертвяков, а эта жизнь привиделась в самый последний миг?

Он еще раз потрогал грудь девушки, провел по внутренней стороне ее бедер и снова ухмыльнулся – нет, слишком много подробностей, чтобы это все было сном. Слишком мокро.

И, чтобы закрепить ощущение реальности, он снова навалился на подругу, уверенно раздвинув ее стройные длинные ноги. Та совсем даже не возражала, с готовностью зажав Сергара между крепкими бедрами, подавшись навстречу любовнику всем своим телом. Она была до смешного неопытна, неуклюжа, но с лихвой заменяла свое неумение предаваться изысканным ласкам энтузиазмом и страстью, выплескивающейся на партнера.

Это была их первая ночь, и Сергар надеялся, что не последняя. Все-таки эта бывшая старушка чем-то его зацепила. Чем – он и сам не знал. Потом разберется, времени у него более чем достаточно. Целая вечность. Наверное.

Удар! Страшный, ломающий кости, дробящий! Он не выключил сознание, наоборот – выбросил из сна, отрезвил, просветлил голову так, что стало ясно – дурак! Он – дурак!

– Гляди-ка, живой! Все еще живой! – Человек, что стоял рядом с постелью, скрывался в полутьме, и лицо его не рассмотреть. Глаза никак не могли сфокусироваться, лицо незнакомца казалось совсем черным, лишенным каких-либо черт, но тут же понял – на лице что-то вроде маски. Черной, обтягивающей, как чулок (может, и в самом деле чулок?).