Или дело всё-таки в сущности, которую почуял Остролист в пришельце? Он ведь ясно назвал Хаггара пасынком белого зверя, только звучало это в устах шамана как ругательство!

Брусника попыталась зайти с этой стороны и вспомнить, что конкретно слышала от старших шаманов об этом диком звере, но так и не сумела. Грозного умного хищника опасались и избегали, причём избегали даже в словах, стараясь лишний раз не упоминать. А истинного имени этого лесного жителя почти никто не знал, во всяком случае, из простых людей и шаманов. Или, может, вовсе — не знал никто.

Потом Руся попыталась представить, что ждёт их на пустоши и как Вишня там вообще оказалась, но фантазия быстро спасовала. И в конце концов шаманка опять задремала, чему поспособствовало хмурое небо в прорехах листвы и начавший накрапывать мелкий дождик. Сейчас последний совсем не тревожил и только убаюкивал: старый тяжёлый плащ с многочисленными латками укрывал всадников от ветра и воды, а ровное тепло тела мужчины и его сильная рука, придерживающая за талию, позволяла полностью расслабиться, не боясь упасть.

Когда они сошли с тропы, пейзаж вновь кардинально изменился, но новое место стоянки показалось гораздо гостеприимнее, чем прежнее. Непролазную чащобу и светлый смешанный лес тайного прохода сменило укутанное полупрозрачным живописным лесом ноголомное низкое плоскогорье, или скорее — усыпанная мелкими холмами и скалистыми обломками равнина. Даже хмурое небо над головой не портило уютного вида небольшой полянки, укрытой от ветра крупными тяжёлыми валунами. Над головой, игнорируя дурную погоду, вовсю скандалили птицы, в редкой лохматой траве то и дело кто-то шебуршал и порой пробегал мимо — жизнь буквально кишела, полностью игнорируя пришельцев. Здесь олень смотрелся уже вполне органично, но всё равно поспешил раствориться в подлеске, стоило Хаггару снять с его спины сумки.

В качестве места для лагеря выбрали небольшую ровную прогалину, зажатую между камнями, покрытую пучками суховатой травы и присыпанную какой-то мягкой трухой вперемешку с прелыми листьями. Большим её плюсом по сравнению с тысячами соседних оказался один из камней: огромный валун, или скорее обломок скалы, нависал над площадкой, создавая неглубокую укромную нишу, которую при желании можно было бы без особого труда укрыть от непогоды. Проблем с валежником и растопкой для костра не возникло, а вот ручей оказался чуть в стороне. Оставив Бруснику разводить огонь на мелких сухих веточках, собранных на расстоянии пяти шагов вокруг будущего кострища, Хар с бурдюками наперевес двинулся к роднику. Поисковые чары позволили найти оный без указаний шаманки.

С удовольствием умывшись хрустальной ледяной водой, маг вернулся в лагерь с добычей очень быстро — и замер, едва выйдя из-за камня.

Брусника сидела на коленях у кострища и тихонько мурлыкала себе под нос какую-то простенькую мелодию или даже наговор, возясь с их будущим ужином. А слева на камне обнаружился незваный гость, тоже явно планирующий подзакусить, и крупа с лепёшками интересовала его в последнюю очередь.

Зверь, изготовившийся к прыжку на камне, был здоровенным. Такой не то что человека заломает — сломает хребет оленю одним ударом. Не белая, скорее пепельно-серая в тёмных разводах шкура позволяла ему отлично маскироваться на фоне камней. А вот оскаленные в беззвучном рыке зубы как раз сияли ослепительной белизной и заметно выделялись на общем гораздо более тусклом фоне. Широкие мощные лапы всем своим видом демонстрировали, что где-то там, невидимые с такого расстояния, есть внушительные и наверняка очень острые когти.

Кажется, Хаггар имел честь лицом к лицу встретиться со своим… духовным родственником. И встреча эта мужчине очень не понравилась по одной простой причине: он чуял в этом существе, ублюдке кота с волком или даже медведем, магию. Свою, родственную, понятную магию.

То, что местные называли белым зверем, не было животным. Живое, из плоти и крови, оно представляло собой типичную, даже классическую нечисть — неразумную тварь с магическими способностями. Очень крупную, сильную и опасную тварь, почти неуязвимую для чар. На таких обычно расставляли ловушки и охотились сообща, потому что справиться с подобным без подготовки трудно, почти невозможно даже очень сильному магу.

Это потом Хаггар удивится, что ни на мгновение не усомнился и даже не прикинул варианты, а сейчас он принял решение за доли мгновения и тут же начал действовать.

Тихо опустил на землю бурдюки, одновременно левой рукой подобрал небольшой камень и правой потянул из кожаных ножен нож — одолженное ему Брусникой наследие отца-охотника. Зверь медлил, втягивал широкими чуткими ноздрями воздух, но самого Хара пока не замечал — тот подходил с подветренной стороны.

Кажется, хищник всё ещё сомневался, стоит ли браться за такую непривычную добычу. Но надеяться, что он развернётся и