– А ты?
После долгой паузы Олег неохотно ответил:
– Когда как. У меня дома невеста осталась. – Интересные подробности; не знал…
– Думаешь, ждет?
– Знаю! – закрывает тему Земеля.
Идем, молчим.
– Вечером к нам приходи, Леха с кем-нибудь познакомит. А вообще, лучше бы тебе подружку завести и с ней встречаться.
Хороший совет, вот только где мне эту подружку встретить? В архиве? Так там средний возраст местных дам около пятидесяти, самой молодой недавно сорок пять отпраздновали. Да и работать мне всего неделю осталось, а там – свобода! По магазинам, чтоб с симпатичными продавщицами знакомиться, я не хожу – эту миссию на себя китайцы взяли: деньги на хозяйство у меня получили – и вперед. Не на улице же к девчонкам приставать? Типа, не желаете ли помочь бедному юноше уладить проблемы с взбесившимся другом?
И если честно – нет у меня сейчас времени на ухаживания и прочие ритуальные танцы. Нет, если б влюбился в кого, и время и силы бы нашел, а так… Что ж, посмотрим, что за подружки у Шамана, оценим его гарем.
Глеб на этот раз ждет нас в уличной кафешке, которые с появлением тепла как грибы вырастают в центре города. Пока делаем заказ, о делах не говорим, треплемся ни о чем, но стоит официанту удалиться, как сержант огорошивает новостью:
– Меня переводят в Ростов.
– С повышением хоть? – Не знаю, как реагировать. С одной стороны, Москва – не столица, а с другой – второй по значению город. Мало кто отсюда в провинцию уезжает.
– Нет, сам попросился. У меня вся семья туда уехала, а я вот за ними следом собираюсь.
– Ясно. Деньги за бобринский поселок, значит, на переезд потратишь?..
– Угу. Вы как, надумали?
– Сначала скажи: какую долю хочешь?
Жадность сержанта борется со здравым смыслом и выдает результат:
– Десять тысяч. Сразу. И вся информация ваша. – Расставляющий блюда официант дает мне время на обдумывание ответа.
С одной стороны, сумма немалая, но с другой – не такая уж и большая по моему нынешнему финансовому положению. Еще хорошо, что этот кадр собирается из города уехать, а значит, сорить деньгами на глазах у бывших сослуживцев не будет. Но опять же – неизвестно, сколько будет в машине, этого сержант знать не может никак, и от него это не зависит. Может и сто тысяч оказаться, а может и двадцать. Решено, снижаем цену.
– Три. Сегодня. Но после рассказа. – Хочу еще послушать подробности: вдруг это вообще туфта.
– Пять. Последнее слово. Эту информацию вам никто не даст, а там не может меньше ста тысяч быть, скорее всего, даже больше, они же большие партии так перевозят, на мелочовку не размениваются.
Резон в словах есть. К каждому пушеру инкассаторов посылать не будут.
– Лады. Излагай.
– Деньги?
– После рассказа.
Немного поломавшись, Глеб соглашается на условия и приступает к подробностям. К уже имеющимся данным добавляются адреса и названия магазинов, а также примерный график и маршруты машины. В качестве бонуса – становимся свидетелями процесса. Оказывается, этот жук специально выбрал время и место встречи так, чтоб показать нам все вживую. Действительно, к магазинчику напротив подъезжает типичная машина с логотипом известного банка. Вот только номера очень удачно заляпаны грязью, а так – обычный броневичок. И сопровождают ее еще две неприметные машинки, но рожи в них, в отличие от фальшивых инкассаторов, так и просятся на плакат «Их разыскивает милиция», у меня на этот счет глаз наметанный. Так и отъезжают потом все три сразу.
Проводив кортеж взглядом, приканчиваю свою порцию и приступаю к десерту. Судя по поведению Судоржина во время разговора, он нам не врал. Или, по крайней мере, верил в правдивость своего рассказа. Выспросив еще несколько деталей, решаю, что выплате – быть. В туалете кафе отсчитываю запрошенную сумму и делаю внушение: не болтать и не светить деньги до переезда. Это, конечно, не блокировка, про которую ходит много слухов в среде одаренных, но и не просто слова. Скорее кодирование от болтливости. Преодолеть можно, но спрашивается, зачем ему это делать?
Довольные друг другом, расходимся: похоже, насовсем. Через неделю он уедет, а у нас только эта неделя как раз и есть для
