ругавших меня в Новый год. С удивлением увидела светлейшею Еву. Интересно, она тоже член Общественного Совета или ее как декана позвали, все же на ее факультете безобразие учинилось?

Меж тем главный успел коротко поведать собравшимся мою «биографию». Первый раз попала в поле зрения Совета… второй раз была замечена… и вот теперь вопиющий случай…

Слово предоставили профессору Лимерову, тетрадку пустили по рукам, разумеется, не забывая изображать негодование от увиденного.

– Простите, мы не опоздали? – Дверь отворяется, и появляется… Гоэрэдитэс ир го тэ Дэриус собственной незабвенной персоной. И даже не один. Вслед за ним в аудиторию вплывает светлейший Анхенаридит ир го тэ Ставэ во всем своем вампирском великолепии.

Пока весьма удивленные этим визитом советники уверяют вампиров, что только их и ждали, ну, вернее, если б только предположить могли, что они почтут своим вниманием, то, конечно б, ждали аж до посинения, а так посмели начать без них, но готовы переначать… в общем, пока все расшаркивались, я пыталась понять, мне-то чего ждать от этого визита. Генеральный меня ненавидит. Анхен… с ним я тоже умудрилась расстаться весьма и весьма некрасиво. Вдвоем-то они зачем пришли? Для любого варианта действий достаточно одного. Любого.

– Ну что вы, мы ни в коей мере не хотели бы мешать или как-то прерывать ваше заседание, – светлейший Гоэрэдитэс улыбнулся уголками губ, – и уж тем более влиять на решение Совета. Но, как мы слышали, вопрос касается вампиров. И потому нам с коллегой было бы крайне интересно присутствовать на данном заседании. Разумеется, если никто не возражает.

Ну вот кто бы им возразил? Они уселись где-то в дальнем ряду, дали отмашку, дескать, продолжайте-продолжайте, нас тут и нет совсем. И понеслось. Лимеров самыми черными красками расписал мое неподобающее поведение на лекции и мои непотребные художества. Затем было предложено высказываться. В присутствии Великих высказаться хотели все. Где-то после второй обличительной речи светлейший Гоэрэдитэс поднял руку.

– Да, светлейший куратор, – с готовностью откликнулся председатель. Я сжалась, ожидая приговора.

– А можно нам тоже взглянуть на рисунки? – невозмутимо поинтересовался Генеральный.

Злополучная тетрадка мгновенно перекочевала в вампирские лапки. Все замерли, ожидая реакции.

– Да вы продолжайте, продолжайте, – милостиво разрешил Гоэрэ.

Они продолжили. Понятно, о недопустимости, о высоком звании студента, то есть существа мыслящего, способного достигать вершин знаний, фактически венца творения, а я позорю, порчу, пятно на чести, самим своим существованием в этих стенах оскорбляю Великих…

Я глянула на Великих. Они ржали. Не над речами, они их, казалось, и вовсе не слушали. Они рассматривали мои рисунки и ржали, разве что пальцами не тыкали. Анхен что-то тихо сказал. Гоэрэ поднял брови. Анхен опустил глаза, подтверждая. Или настаивая. Затем достал из кармана ручку, перевернул несколько листов в тетрадке и что-то там застрочил. Гоэрэ поглядывал на его деяния и посмеивался. Потом они опять ржали. Вдвоем.

Непонимающе взглянула на декана. Может, хоть она понимает, что происходит? Заметив мой взгляд, она чуть улыбнулась и опустила глаза, совсем как Анхен минуту назад. Хотя видеть его не могла, он сидел у нее за спиной. Ее жест очень хотелось прочесть, как «все хорошо», но что ж хорошего: все выступающие ратуют за мое исключение, вампиры ржут, как лошади…

Длилось это долго. Подозреваю, если бы кто-то не приперся поразвлечься, все кончилось бы гораздо быстрее. Но в присутствии Великих высказаться хотелось всем. Такой шанс продемонстрировать любовь и преданность упускать было бы глупо. Хотя нет, светлейшая Ева молчала. Просто сидела и спокойно ждала, когда все это закончится. Ей предложили высказать свое мнение, она невозмутимо ответила, что не хочет быть пристрастной, дело касается чести ее факультета, и потому согласится с любым решением Совета. Хотя чего уж лукавила, понятно же, что решит этот замечательный Совет.

Наконец слово снова взял председатель:

– Что ж, подведем итоги. Полагаю, двух мнений тут быть не может. И все же, как того требуют наши освященные веками традиции, ставлю вопрос на голосование…

– Одну минуту, пожалуйста. – Генеральный куратор встал и неторопливо двинулся к председательскому месту. – К сожалению, мое время немного ограничено, да и результаты голосования мне никоим образом не интересны. Но мне хотелось бы сказать два слова перед уходом, если вы не возражаете. Спасибо. – Гоэрэ встал за креслом председателя и внимательно оглядел собравшихся. – Мне очень понравились рисунки этой студентки. Они остроумны, талантливы, а главное, предлагают свежий взгляд на проблему взаимоотношений людей и вампиров.

Гробовая тишина и ошарашенные взгляды. И я из общей картины не выбиваюсь. Что за бред? Да в жизни не поверю, что ему