где я и что случилось.

— Ну конец-то, — проворчал кто-то рядом и мои веки бесцеремонно приподняли, рассматривая глаза.

— Уйди, кошмар, — вяло отмахнулась я от ненавистного бледного лица в обрамлении белых волос.

— Ты мне тоже уже надоела, — доверительно проговорил Рафэ.

— Что… — прохрипела я и поморщилась от боли. Пересохшие губы трескались от малейшего движения ими.

Меня приподняли за плечи и приложили к губам бокал. Я пила с жадностью отлучённого от воды на несколько дней узника. Но бокал жестоко отняли, не дав мне допить всё его содержимое.

— Прекрати, Рафэ, — враждебно проговорил ещё кто-то. — Она не твоя подопытная. Не забывай, что от этой женщины во многом зависят дальнейшие взаимоотношения между нашими мирами.

— Я не делаю ничего, что не понадобится для нашей кампании, — невозмутимо ответил доминант, укладывая меня на подушку.

Я облегчённо вздохнула, почувствовав, как выпитая жидкость приятно холодит внутри.

И только спустя минуту ощутила зияющую пустоту, которую выедает этот холод. Меня переполняла расползающаяся по всему телу пустота, и сил бороться с ней уже не было. Холод заполнял не только тело, но и разум. Стараясь не потерять себя я цеплялась за воспоминания о сыне и муже, но темнота обволакивала, успокаивала обещанием покоя и тишины.

— Держись, Рика, — прошептал кто-то на ухо и сжал мою ледяную ладонь.

— Ян, не отпускай, — прошептала в ответ, узнав голос подруги.

— Если она не выкарабкается, я тебя убью, мерзкий блондинчик, — злобно пообещала Дамон.

Подруги были рядом и мне стало легче, но не от их поддержки, а от осознания, что я их помню и понимаю, что происходит. Рафэ всё ещё пытался добиться взаимодействия моего организма с антитуманом. Я же уже поняла, что этого не будет. Инстинкты заставляли активизироваться мои способности, которым было под силу разрушить даже небытие.

— И каков же итог? — спросил Анторин, который, как оказалось, тоже был рядом.

— Выводы не радуют, — ответил Рафэ, — Если она не научится контролировать свой голод, то брать её с собой будет большой ошибкой. Она может уничтожить Карая, который сейчас представляет собой магическую энергию, посчитав его угрозой.

— Чушь, — прошептала я. — Никогда, даже под страхом смерти, я не причиню вреда мужу.

— Ты результат эксперимента, умерший и воскрешённый, посредством вливания в умирающее тело тумана, человек. Ты и сама не знаешь, на что способна. И я не знаю пределов твоих возможностей. По законам мироздания тебя вообще не должно существовать, — проговорил Рафэ и отошёл от кушетки, на которой я лежала, не в силах пошевелить даже пальцем.

— Ты учёный и постоянно нарушаешь эти законы, — проговорила ему вслед. — Так придумай что-нибудь и сейчас. Разве тебе не хотелось заполучить меня в качестве подопытной? Так действуй! Я даю тебе своё официальное согласие.

Рафэ вернулся, присел на край кушетки и неожиданно добродушно улыбнулся.

— Я был бы рад такому подарку в других обстоятельствах. Но сейчас, когда ты с лёгкостью уничтожила то, что в принципе не могло быть уничтожено, даже я не рискну экспериментировать. Во-первых, это может убить тебя — уникальную в двух мирах особь, а во-вторых, я просто боюсь того, к чему могут привести мои опыты, — признался он. — Отдыхай и набирайся сил. Позже попробуешь ещё раз контактировать с антитуманом… и не уничтожить его.

— Какой ты лапочка, когда не задираешь нос, — прощебетала Дамон, оказавшись рядом с ним и погладив по плечу, от чего доминант вздрогнул и вскочил, как ошпаренный.

— И приструни своих помощниц, они меня нервируют, — проворчал он, передёрнув плечами.

Окончательно пришла в себя я только спустя несколько часов. Рядом были подруги и они помогли мне восстановить утерянные моменты произошедшего за последние часы. Оказалось, что вся команда уже успешно прошла две из трёх стадий внедрения антитумана и лишь я оставалась слабым звеном, сводя на нет все попытки Рафэ установить нерушимый контакт между моим организмом и чёрной пустотой.

Сам доминант отсиживался в дальнем углу, отвернувшись ото всех и демонстративно изображая расслабленную непринуждённость. Доминарий перелистывал какие-то бумаги, иногда меняя позу и будто невзначай поглядывая на меня. Я же почти физически ощущала его настороженность и недоверие. Да я и сам себе сейчас не доверяла!

— Как самочувствие? — спросил Ронни, присев на край моей кушетки. — Язык покажи.

— А станцевать тебе не надо? — враждебно поинтересовалась Мона, устроившись у меня в ногах.

— Я не из любопытства прошу, — спокойно ответил Рондай. — Не мешай, егоза.

— Это я-то егоза? — возмутилась Дамон.