околдовали.

– Если тебе от этого станет легче.

Я не верила своим ушам. Не помня себя от злости, я бросилась вперед, повернула влево, замахнулась прутом, но место, где только что стоял принц, оказалось пустым. Я замерла как вкопанная.

– Что за?..

– Слишком медленно.

Я обернулась и увидела, что принц стоит у меня за спиной и улыбается. Я размахнулась и ударила его ногой, но снова промазала.

– Куда тебе со мной драться, птичка?

Мне это начинало надоедать. Я вскочила на ноги, крутанулась, намереваясь ударить его ногой с разворота, но принц снова исчез, потом внезапно обхватил меня руками и поднял так легко, будто я была маленьким ребенком, который ему надоедает.

– У меня кончилось терпение, – проговорил принц мне на ухо, и у меня мороз пробежал по коже. – И доброты тоже не осталось ни капли.

Черт.

Я запрокинула голову и ударила его в челюсть, так что у принца дернулась голова. Он уронил меня, я упала на колени, подняла глаза и увидела, что он стоит передо мной.

Чтоб тебе пусто было.

Я опомниться не успела, как он схватил меня за горло и оторвал от пола. Я размахнулась и царапнула его прутом по груди. В ссадине, как лава, булькнула кровь.

Принц выругался на непонятном языке, схватил меня за руку, в которой я держала прут, и вывернул мне запястье. Я отчаянно старалась удержать прут, но все равно уронила его. Прут выскользнул на пол. Принц обеими руками схватил меня за горло.

Я в панике хватала воздух, как в последний раз, попыталась пнуть принца, вцепилась ему в руки, но он крепко держал меня:

– Лети, птичка.

Я пролетела через всю комнату, врезалась в пустой стол, опрокинула его и приземлилась на бок. От удара у меня перехватило дыхание. Я отбила ребра.

Я едва дышала. С трудом опершись на руки, попыталась встать. Меня всю трясло. В груди жгло. Я подняла голову. Принц в мгновение ока пересек комнату и оказался возле меня. Я нашарила металлический стул, схватила его, размахнулась и вскрикнула от боли в боку.

– Не смеши, – сказал принц и вырвал у меня стул.

Мой висок и щеку пронзила боль: принц наотмашь врезал мне стулом. Я пошатнулась и упала на колени. Мой рот наполнился кровью, и она выплеснулась наружу. Еще он разбил мне губу. Что-то – наверно, нога принца? – ударило меня в живот, и я опрокинулась на спину. Я даже испугаться толком не успела (как бывает за миг до того, как понимаешь, что серьезно влип): из глаз у меня посыпались искры, и щеку снова пронзила боль.

Мне конец.

На меня вдруг снизошло озарение. Раньше я думала, что не боюсь смерти: мне казалось, что самое страшное – жить, когда погибли все, кого ты любила. Я ошибалась. Страх, какого я прежде не знала, душил меня, словно невидимый ядовитый дым. Я не хотела умирать. Только не сейчас. Я только-только снова начала жить. Влюбилась в Рена. Боже мой. Я слишком поздно это осознала, и от этого было куда больнее, чем от удара принца. Зрение мне туманили слезы, но я и без них видела с трудом. Что-то с моими глазами было не так.

Боль… всепоглощающая боль. Каждый вдох приносил мне боль. Что-то во мне надломилось, раскололось. Принц уселся на меня верхом, обхватив коленями, и по мне снова прокатилась волна обжигающей боли. Я попыталась поднять руки, но все мои нервные окончания взбунтовались, охваченные огнем. Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание: перед глазами все плыло. Язык налился тяжестью. Принц наклонился ко мне:

– Надо было бежать, пока был шанс, птичка, – с отвращением произнес он. – Я же тебе дал… – Он вдруг осекся и шумно вдохнул.

Я почувствовала, что принц сперва оцепенел, потом коснулся моей щеки и поднес пальцы, испачканные в моей крови, ко рту. Меня заволакивала чернота, но я подумала… подумала, что он попробовал мою кровь на вкус, и удивилась: это еще зачем?

Принц вздрогнул, и мне смутно показалось, будто он побледнел. Он снова наклонился ко мне и произнес: