— Рассказывай! — Тон Кариффы не допускал возражений.
— Мэтр, пожалуйста, мы должны знать! — Умоляюще прижала к груди руки.
Несколько долгих секунд мужчина колебался.
— Сегодня на рассвете наида императора пыталась покончить с собой, — наконец выдавил он.
Вионна хотела умереть? Вионна?!
Перед глазами замелькали картинки.
Невысокое ветвистое дерево. Печальная тень в кресле-качалке. Аккуратно уложенные пепельные волосы, атласная кожа, милое лицо, бессмысленный взгляд. «Сегодня тепло. И вчера тоже было тепло. Летом почти всегда тепло. Хорошо…»
Вышитая бисером маленькая картина. Чудесные цветы, так похожие на разноцветных птичек, готовых в любую минуту вспорхнуть, раствориться в бескрайнем небе. Мечта гибнущей души о счастье, о свободе…
Наши встречи, мои рассказы ни о чем — отчаянная попытка растормошить, не дать женщине превратиться в умертвие. Взгляд, уже не пустой, а наполненный смертной тоской, и шелест в спину: «Вы… приходите еще…»
Первая совместная прогулка. Дрожащая, беспомощная улыбка, подаренная деревьям, птицам, цветам и любимым ритисам. Тогда я видела Вионну в последний раз…
А ведь она приходила ко мне. Приходила! Кто знает, если бы мы встретились в тот вечер, если бы я добежала до нее — ночью, под утро, все равно когда, — может, ничего бы не произошло?
В горле словно комок застрял, стало тяжело дышать.
— Она жива? — судорожно сглотнула. — Мэтр, почему вы молчите?
— Жива, слава всеблагой Троице, — губы целителя дрогнули в подобии улыбки, — но до сих пор без сознания, и что дальше будет, одному Торту известно.
— Как… — говорить по-прежнему было трудно, невыносимо пекло в груди, — как это произошло?
— Ничего толком не известно. Вечером ее как обычно уложили в постель и оставили одну. Служанка всегда будила госпожу, помогала подняться, та никогда не вставала самостоятельно, особенно в последнее время. — Гарард поджал губы. — А тут… Когда девушка вошла, сирра Вионна уже стояла на балконе и смотрела на озеро. Обернулась на звук шагов — глаза горят, на щеках румянец — спросила: «Как думаешь, Брана, по этой дорожке я добегу до солнца?» А потом вдруг перегнулась через перила и, оттолкнувшись, полетела вниз, в воду.
— Случайно выпала? — спросила я с надеждой.
Мэтр покачал головой.
— Служанка сказала, госпожа с ней попрощалась.
— Понятно. — Мы немного помолчали. — Но почему она так поступила? Ее что-то волновало, беспокоило?
— Трудно сказать. Вионна очень скрытная сирра, даже со служанкой редко что-либо обсуждала. Брана говорит, в последние дни наида Повелителя очень нервничала. Император каждый вечер навещал Закатный, и она боялась… то есть ждала, — быстро поправился целитель, — что он и к ней заглянет.
Значит, пока мы тут в картишки резались, Вионна у себя в покоях тряслась от страха, сходила с ума при мысли, что ей с Раиэссом ложе делить придется. Вот и не выдержала.
— Когда она очнется, Гарард?
— Не знаю, — удрученно вздохнул целитель. — Служанка подняла шум, и наиду Повелителя быстро нашли. Мы с Зеренсом, имперским целителем, все утро провели у ее постели. Сирра давно уже должна была прийти в себя, но такое ощущение, что она не хочет возвращаться. — Мэтр запнулся, но потом, поколебавшись, продолжил: — Скажу без ложной скромности, я лучший в своем деле, только поэтому меня и позвали на помощь. Несчастье с наидой императора — не только семейное дело, но и государственная тайна. Об этом известно только нам с Зеренсом, Повелителю, советнику, связанным клятвой магам, ну, и слугам. Надеюсь, вы понимаете, сестра господина ни о чем не должна догадаться. Не подведите меня, сирра Кателлина.
Скрывать происшествие от Ланти, щебетать с ней, болтать ни о чем, смеяться оказалось очень трудно. Впервые считала часы до наступления вечера — когда девушка уйдет и я наконец-то останусь одна. Но так долго ждать не пришлось. Мы как раз заканчивали обедать, когда в коридоре раздался шум, дверь содрогнулась от удара, рывком распахнулась, и на пороге возник император Айар собственной персоной.
Безумно злой и безнадежно пьяный.
