говорила, что платье должно подчеркивать фигуру. – Но я просто не в силах больше твердить: «Безупречны снаружи…» – Голос ее пресекся, она так и не договорила прославленный девиз. – Что это вообще значит? Кому и зачем это нужно? Разве человек должен быть
Я оглядела мамину спальню, пестрящую яркими цветами – свои привычные, пастельных, приглушенных тонов одежки она свалила на пол. Присмотрелась внимательнее и к маме. Она тоже не выходила из дому, пока я сидела взаперти, но, когда я вернулась в школу, она так и не вышла на работу. Теперь я вижу, какие проблемы я навлекла на родителей. Мамин огромный гардероб, прежде само совершенство, все распределено по цветам, сейчас просто жуть наводит.
Она вынула из волос шпильки, длинные волосы красиво рассыпались локонами по плечам. Мама принялась их ерошить.
– Что скажешь? – Она продемонстрировала мне свой окончательный выбор.
В жизни такого не видела, вырви глаз. Обижать маму не хочется, она и так на грани срыва, если еще не за гранью.
– Клево вполне.
Она удивилась, нахмурилась:
– Да?
– Ты же хочешь выглядеть клево?
– Нет, – отрешенно ответила она, разглядывая брюки в полоску, похожие на задние ноги зебры. – Вовсе не хочу. – Она нежно улыбнулась мне. – Нас пригласили в гости, в дом напротив: у Кэнди Креван новоселье.
– Кэнди Креван переехала в дом Тиндеров?
– Ага, под бок к братцу, чтобы присматривать за ним в трудные времена. – В голосе мамы не слышно ни нотки сарказма, хотя я понимаю, что фраза эта пропитана иронией. – Пойти я пойду, хотя бы ради твоего папы, ей всегда льстило, что у нее в доме бывает известная во всем мире модель. – Мама чуть зубами не скрежещет. – Я буду фланировать среди ее гостей в моем изысканном новом наряде. Пусть хорошенько рассмотрят. – Она уже почти рычит. – Скажу им, это мода будущего сезона. Надеюсь, они все ринутся по магазинам и через пару дней разоденутся как клоуны. Я им покажу «безупречны снаружи».
Она злобно сорвала с себя кардиган, футболка полетела в дальний угол комнаты, а мама вновь принялась за дело, перерывая коробку за коробкой. Проступившие на руках мышцы, сжатые кулаки выдают напряжение, но лицо ее – сама безмятежность. А я стою, гляжу на нее и никак не оправлюсь от изумления. Кэнди Креван – сестра судьи, владелица студии News-24, где работает мой папа, и Daily News – газеты, где работает Пиа, откуда только что выгнали Боба Тиндера. Если она окажется тут, через дорогу, это катастрофа, катастрофа! Обложили со всех сторон.
Я вышла, предоставив маме самой искать наилучший способ выразить свой протест против учиненной надо мной несправедливости. Затея ее меня чуточку пугала, но сильнее была гордость за маму: она у меня тоже мятежник. Она ищет свой путь. И у нее, и у меня все в жизни изменилось.
Я спустилась на первый этаж и порылась в секретере в поисках счета от мистера Берри. Сама не очень понимала, зачем он мне, но вдруг обнаружится какой-то намек, шифр, который подскажет, где он спрятал видеозапись, а лучше бы нашлась сама видеозапись. Пока что я отыскала конверт и вытащила его из секретера.
Счет так и лежал в конверте. Я вынула его, пролистала. Сопроводительное письмо, разъясняющее подробно, по каким пунктам взимается плата, потом собственно счет и визитка. Я перевернула визитку и обнаружила небрежно записанный телефон. Поспешно сунула визитку в карман. Никаких личных сообщений, никаких подсказок, где может быть запись. Он даже не сам составлял счет, стоит подпись секретаря. Я еще порылась в конверте, но там было пусто. Я посмотрела каждую страницу на просвет, вдруг там проставлены тайные знаки? – но нет, это я детективов насмотрелась, а тут никаких тайн. Счет как счет.
Я присела к столу и открыла папку с делом Кэррика.
На самом верху – фотография Кэррика, сделанная в день ареста. Словно удар в грудь: он весь как есть на этой фотографии: его черные глаза, развернутые плечи, накачанные руки, точеный подбородок. Настоящий воин. Я провела пальцем по его лицу, сама удивляясь столь сильной своей реакции. Мы и знакомы-то были всего два дня, мы не обменялись и словом, и все же… Мы как будто успели сродниться.
А теперь этот призрак обретет имя, возраст и адрес.
Но «дело» оказалось столь же загадочным, как и сам этот юноша. Все, что я выяснила, – что зовется мой призрак Кэррик Уэйн, ему 18 лет, статус – ПСР, и я понятия не имею, что это значит, может быть, что-то вроде СО, ведь после того, как он был обвинен в измене общественным интересам и на груди его выжгли Клеймо, он ухитрился удрать от приставленного к нему надзирателя, ни разу не проходил предписанные тесты и находится в Самовольной Отлучке.
