но и меня.
О шестом Клейме он не знал. Я не могла признаться, он и так был в ярости. Я бы хотела протянуть руку и приласкать его, но почему-то и этого не могла.
– И с тобой я быть не могу, зная, что сделал с тобой мой отец, – продолжал он, отходя все дальше. – Я зажат между вами, как бы я ни поступил – все плохо.
– Арт, послушай! – заговорила я, чувствуя, как поднимается изнутри паника. Я не могу потерять его. Без него я останусь ни с чем.
– Нет, это ты послушай. То, как ты поступила в автобусе, было правильно, но плохо для нас обоих. Будь ты эгоисткой вроде меня, ты бы этого не сделала. Будь я силен духом, как ты, я бы встал рядом с тобой. А я смотрел со стороны и молчал. Я допустил, чтобы ту, кого я любил, уволокли в тюрьму.
Любил? Любил? А любит ли сейчас? Порадоваться бы признанию – но радость убита сомнением, живо ли это чувство и поныне.
– Это не твоя вина, Арт. Ты не виноват ни в чем. Я не могу тебя потерять. И как же школа? Университет? – жалобно молю я. – Мы осуществим наши планы, а потом уедем вместе, ты и я, подальше от всех. У нас есть время, нужно продумать план.
– Куда, Селестина? Уедем куда? – спросил он, и я вновь услышала, как он сердится на меня. – Ты теперь не можешь выехать из страны. И в другой город переехать можешь только с разрешения стражей. Любой Заклейменный всегда под надзором. О каждом чихе им отчитываться. Переедешь – к тебе приставят новую инспекторшу. И
– Мы справимся! – упорствую я, цепляясь за Арта, пытаясь его остановить.
Мне бы достаточно просто быть с ним, пусть мне и придется подчиняться всем правилам жизни Заклейменных, а он свободен. Креван ничего хуже нам уже не сумеет сделать.
Но кое-что из сказанного Артом меня поразило. Верно ведь, к каждому Заклейменному приставлен надзиратель, каждый Заклейменный состоит на учете, его местопребывание всегда известно. Я-то пытаюсь найти Кэррика, а у него тоже есть надзиратель, его адрес зарегистрирован. Сердце застучало от возбуждения.
– Арт, поможешь найти одного человека?
– Кого?
– Заклейменного. Молодого парня по имени Кэррик.
– Кто это? – сощурился он.
– Кэррик. Фамилии не знаю. Сидел в соседней камере. Он мне нужен.
Желваки гуляют по щекам Арта:
– Да-а? Близкий друг? Еще один вроде Логана?
– Арт! – в изумлении восклицаю я.
– Прости, Селестина. Я уже не знаю, кто ты. Приходится задавать вопросы.
– Ты прекрасно знаешь, кто я! – Я глотаю слезы.
Он снова присматривается. Вздыхает, закрывает глаза, стресс обволакивает его, гнет к земле. Где же он прячется? Одежда пропахла землей.
– Кэррик помог мне. Я была там одна, и он одинок, и он поддерживал меня. Я хотела его поблагодарить. Хотела спросить… как он с этим живет. Насколько похоже то, что происходит с ним и со мной. Хорошо бы поговорить с тем, кто понимает…
– А я не понимаю? Оставь! – Он двинулся прочь. – А ты – ты понимаешь, как трудно мне было прийти сюда? Отец всюду расставил своих людей, меня ищут. Знаешь, чем я рискую? Чем рискую ради тебя, только ради тебя? И вот я пытаюсь тебе рассказать, а ты перебиваешь и просишь найти какого-то парня с Клеймом из соседней камеры! На чей-то день рождения собралась как ни в чем не бывало. Ну, я очень рад, что у тебя все в порядке! – усмехается он и с грохотом шагает прочь по проходу между полками.
Сначала я растерялась, потом бросилась следом, понимая, что так я его потеряю. Но пока добежала до конца книжного ряда, Арт уже скрылся, ни следа. Я проверила каждый закуток. Нет, пропал. Пробежала по всем рядам, голова у меня кружилась, я не понимала, как это он так исчез. Наконец я наткнулась на узкую металлическую дверь, с виду служебную. Потянула за ручку, уверенная, что дверь не поддастся, но она распахнулась, и я попала в кладовку, где мистер Мюррей, школьный сторож, держит свои инструменты и всякое оборудование. Он как раз возился с огромными коробками, плющил их, утрамбовывал на полу.
Он даже головы не поднял:
