Со внешними городами Энджи сообщалась струнами энергетических каналов, сплетенных в единую транспортную систему Тысячи Городов. Древние механизмы с легкостью задавали вектора движения любому грузу. Энергетический всплеск, и на месте грузового шаттла оставался лишь быстро тающий инверсионный след.

Постоянно меняющиеся траектории ярких росчерков транспортной системы придавали жемчужине сходство со светилом из сотен лучей, гаснущих и вспыхивающих с нестерпимой яркостью. Одновременно от жемчужины стартовали тысячи лифтовых кабин и столько же парковалось на виноградных гроздях парковочных шлюзов.

Сотни, тысячи лучей, переливаясь всеми цветами, отрывались от поверхности серебряных блоков, а затем вновь стягивались к ней из черноты космоса. Словно заряжая жемчужину яркостью, лучи заставляли ее вращаться и пульсировать золотым перламутром.

Кроме завораживающего светопреставления, система являлась изящным решением многих побочных задач. Отпадала необходимость содержать огромные флотилии малых космических перевозчиков. Вдобавок ко всему решался вопрос с организацией движения. Так как пассажиры не могли управлять лифтом, то единая диспетчерская служба регулировала приоритеты и устанавливала время отправки и прибытия лифтовых капсул с точностью до секунды. Но самое главное, система имела двойное назначение. В случае необходимости ничто не мешало заменить лифтовые кабины на боеголовки, и в считанные часы транспортная система превращалась в дальнобойную катапульту, способную усеять окрестности пространства тысячами энергетических капсул, несущих в себе мезонитовые заряды, способные уполовинить не один флот.

Но все это было в прошлом. Сейчас транспортная система блистала великолепием и парадностью. Новые лифтовые кабины сверкали еще не обтертыми пластинами, бережно оплетавшими стеклянные капли тонкими полосками стали. А энергетические лучи специально выдавались повышенной мощности, чтобы вспышки получались ярче и оставляли в пространстве более насыщенный след, от чего космос вокруг жемчужины буквально бурлил и сиял красками.

Пораженная Зельма не могла оторвать взгляда от сияния. Оставляя на стекле следы от ладоней, девушка перебегала от одной стены к другой. Восхищенно поедая глазами великолепие Энджи, официальный заместитель обернулась на звук скрипнувшего ложа. Завидев недовольство шефа, с лица стремительно был убран восторг, и на его место вернулось выражение преданного внимания. Центром вселенной вновь стал Корвин. Только его приказы и желания имели для нее значение.

Наградив девушку невыразительным взглядом, Корвин вдруг усмехнулся.

– Смотри, смотри. Такое происходит лишь раз в году и только для гостей. Стае нужно поражать своих соседей не только технологической мощью и достижениями, но и блеском роскоши старейших родов.

Поднявшись с ложа, что тут же стало растекаться и прятаться в пол, он потянулся до хруста в суставах. Повернувшись к задней стене, тут же превратившейся в зеркальную поверхность, Корвин окинул себя критическим взглядом. Смуглое лицо еще хранило следы легкой дремы, а под тяжелым взглядом синих глаз набухли мешки усталости. Помассировав лицо, молодой человек коснулся обруча на груди. Повинуясь команде, личный хранитель впрыснул в кровь человека коктейль из быстрых реагентов, и спустя несколько секунд Корвин ощутил в теле приятную тяжесть.

Вдохнув полной грудью, Корвин поправил воротничок кителя.

Парадная форма поглощала свет, словно космическая бездна, а мягкая на ощупь ткань, казалось, не имеет структуры, а сплошь состоит из черноты.

Поправив жидкие планки выслуги на левой части груди, Корвин еще раз придирчиво поправил сегменты обруча, снял несуществующие пылинки. Родовой хранитель сверкал сложными плетениями и инкрустацией, переливаясь вязью древних символов, сообщал всем о высоком статусе владельца. Но кроме видимой части с гербом рода, внутри украшения хранилась виртуальная копия всех регалий, которая вступала в мгновенные диалоги с бортовыми системами городов. Благодаря чему высокородные никогда не испытывали трудностей внутри стен Тысячи Городов. Упреждая желания, автоматика исполняла приказы мгновенно и без проволочек, если рядом не было высокородного с более высоким статусом.

Проскочившая мысль о статусе вернула Корвина к неоконченному разговору. Найдя взглядом отражение Зельмы, стоявшей за спиной и ждавшей продолжения, Корвин с тоном всезнайки, скучающим голосом сказал:

– Но мы-то, как Служба Надзора за экономической безопасностью, умеем смотреть в корень. И нас слова разодетых и перенасытившихся жизнью болтунов не проведут. Нет никакого промышленного роста. Нет никаких новых внедрений. Есть только перераспределение уже имеющихся мощностей и контрактов. И последний случай яркое тому доказательство. Раньше не вмешивали во внутренние разногласия чужаков. А теперь вышедшие из-под контроля боевые киборги едва не разнесли транспортную баржу торговцев. Я бы на их месте устроил поставщикам такую клизму, от которой бы у всех глаза вылетели, как пробки. И стряс бы такой дисконт, что стая еще приплатила бы за покупку этого груза.

– Но тейпы и так получали эту партию новых киборгов по программе тестирования.

– Новых, – презрительно поморщился Корвин, – они такие же новые, как и стены Энджи. Вся механика взята от предыдущих поколения моделей Б12. Энергетика была усилена проектом «Вит». Им только установили новые плазменные генераторы ближнего боя, а все нутро осталось тем же проектом «Вершитель». Я понимаю, что модель удачная и очень популярна у дикарей Осириса, но не понимаю, почему торговцы не видят, что им втюхивают старье, только с некоторыми модификациями, при этом будущий ценник вздернут до небес…

Скоротав время швартовки лифтовой капсулы за разговором, в котором заместитель поддерживала беседу только легкими вопросами, их разговор прервался мягким сигналом интеркома. Помутневшая стена треснула разломом правильной формы, и пара людей в форме влилась в поток общего коридора.

Сойдя с ленты транспортера, Корвин ловко опустился на стальной островок, висевший рядом с причалом. Считав статус пассажиров, платформа резко ускорилась.

Подставляя лицо встречному потоку, прикрыв глаза, Корвин наслаждался скоростью. Ощущение стремительности и едва проступающие контуры обгоняемых площадок заставляли сердце бешено колотиться, будоражили кровь, казалось бы, от неминуемого столкновения, но автоматика транспортной системы работала безукоризненно.

В последнее мгновение обгоняемый транспортер уходил в сторону или платформа под ногами плавно изгибалась, выписывая обгонный пируэт. Тело реагировало новым