раненых. Хочу вылечить ваших, а потом тех, что в госпиталях под Москвой лежат. Три-четыре дивизии на ноги подниму, а это уже сила.

– Хм, такую чушь говорите, а всё равно верить хочется, – капитан задумчиво наблюдал, как бьющегося в истерике комиссара уносят в землянку. – Сейчас мои люди его допросят, но хотелось бы услышать вашу версию произошедшего. Афанасий себя так никогда не вёл.

– Он одержим демонами, – не моргнув глазом, быстро ответил я. – Я от Бога, он от демонов, почувствовал во мне святость, вот и решил кардинально изменить ситуацию. Кстати, он сосуд для демона, тот заперт у него внутри. Расстреляете, значит, разобьёте сосуд, и демон вырвется на свободу, завладев душой одного из вас.

– Что же тогда делать? – растерянно спросил один из зрителей. Вокруг собралось достаточно народу, и многие явно были из деревень, для них-то я и нёс эту пургу.

– Сжечь живём. Очистительный огонь не только сожжёт сосуд, но и уничтожит демона, тогда никто из вас не станет одержимым.

Капитан внимательно выслушал этот бред, но быстро пришёл в себя и, разогнав возмущённо загудевшую толпу, пригласил меня пройти в другую землянку. К раненым. Там я задержался всего на пять минут. За мной следом потянулись когда-то раненные. Одному я отрастил три отстрелянных пальца, а другому деду – ногу, он поваром был, в гражданскую её потерял, и теперь пробовал встать на нее с таким детским удивлением, что многих пробрало. Только после этого капитан Зиновьев пригласил меня в свою землянку поговорить по душам.

– Ладно, я видел, как вы восстанавливаете людей, и в часть ваших слов поверил, но неужто Афанасий действительно одержим?

– Да бред, конечно, – я широко зевнул, аккуратно прикрывая ладонью рот. – Вот на костёр его ваши тёмные люди отправят, будет знать, как в меня стрелять. А так мне и самому интересно выяснить, чем я ему так не понравился.

– Ну, я примерно так и думал, – довольно кивнул Зиновьев, с некоторым облегчением улыбнувшись. – Какие у вас сейчас планы?

– Сбегаю к Жукову. Пообщаюсь, всё равно ваше правительство в Куйбышеве, там дальше решим. Кстати, Сталин ваш молодца, два месяца сидел в Кремле, не обращая внимания на артиллерийский обстрел, пока крепость не снесли вместе с Мавзолеем. Другой бы давно в Куйбышев убрался, а он держался, и только когда немцы приблизились к Красной площади, вынужден был сменить местонахождение.

– Да, согласен, – кивнул капитан и задал неожиданный вопрос: – А почему вы каждый раз, когда упоминали о Боге, поднимали правую руку и показывали небу средний палец?

– Это знак, что я его очень сильно уважаю, – не моргнув глазом соврал я. Не говорить же, что у меня это уже вошло в привычку.

– Понятно, – протянул тот, но добавить ничего не успел, в землянку спустились двое, Чернобуркин и кто-то мне не известный. – Что удалось выяснить?

– Молчал как партизан, пришлось колоть, – стянув пилотку и вытерев ею лицо, ответил неизвестный. – Оказалось, он ещё с тридцать девятого на немцев работает, а когда те подходили к Москве, ему дали задание найти Александрова и уничтожить. Видимо, всю агентурную сеть задействовали. Вот и не сдержался, столько времени ждал, а тут цель перед лицом. Кстати, о нашем отряде и где мы находимся, немцы знают, и на засаду он нас навёл. Только не трогают из-за него же. Тут ещё двое его людей. Их всех взяли. Ближайшая связь с резидентом через сутки.

– М-да, весело, – протянул Зиновьев и велел: – Собирай людей, уходим.

– Подождите, – поднял я руку. – Тут рядом с вашим лесом вроде как целый батальон на постое, заодно не дают вам покинуть лес. Вокруг торфяные болота, сухой путь только через село. Так вот что я предлагаю. Я сейчас направлюсь в Москву и по пути пройду через это село. Вы через полчаса всем отрядом вступаете туда и собираете вооружение и всё, что вам пригодится.

– А немцы? – спросил не представленный мне неизвестный.

– А они к этому моменту будут мертвы… все. Это ещё не всё. О самолете, что я угнал у британцев в Индии, вы знаете. Там есть топливо, хватит до конечного пункта, обратно, и ещё останется. Я заметил у вас трёх летунов и предлагаю вот что. Они полетят со мной до нужного мне места, а потом самолёт я подарю вашему отряду, на нем и вернутся. Как, принимается?

– Принимается, – кивнул Зиновьев.

– Тогда через полчаса топайте за мной, раненых у вас теперь нет, все активные штыки. Так что собрать можете уйму вооружения и техники. Всех умеющих водить, подготовьте. Ваша задача – охранять самолётную площадку до моего возвращения, ну и потом получить «Дуглас».

– Идёт, только особист летит с вами.

– Да мне без разницы, – вставая со скамейки, пожал я плечами. – Ещё мне нужна красноармейская форма.

Присутствующие с интересом осмотрели мою одежду. Кроме порванной по шву штанины, она было нормальной.

– Зачем? – поинтересовался капитан.

– Чтобы у немцев появилось желание на меня напасть. Самому мне это делать нельзя, точнее не рекомендуется, только в порядке самозащиты. Так что собирайте меня так, чтобы я выглядел как молоденький красноармеец.

– Сделаем, – кивнул особист.

За десять минут меня полностью собрали, только сидор остался свой. Проверив, как сидит форма – откуда только маломерку эту нашли! – я также проверил и сапоги. Форма была подогнана на высокого, но худощавого парня, то есть как раз под меня. Проверив пилотку, я поправил ремень с чехлами под патроны и повесил на плечо карабин Мосина. Выдали мне всего пять патронов, да и те, думаю, не пригодятся, хотя в карабин обойму и вставил. Всё, со стороны я действительно натуральный красноармеец. Главное, чтобы одежда не порвалась, когда я носиться по селу буду, но вроде крепкая, может, и выдержит.

С отрядом я дошёл до опушки. Те остались на месте, а я вышел на дорогу, на ходу снимая карабин и подсоединяя штык. Колоть я собирался им, хотя в голенищах было по